Ночь была тёмной.
Они жили в одной комнате: Ань Цзю спала на кровати, а Чу Динцзян довольствовался двумя сдвинутыми табуретами. Погода стояла холодная, но заданий не было, и можно было позволить себе редкую роскошь — не держать ухо востро.
— Ложись на кровать, — сказала Ань Цзю, накинув плащ и откинув занавес.
— Не спится? — приоткрыл один глаз Чу Динцзян.
— Нет, — ответила она и шагнула наружу. В тот же миг ветер свистнул у самого уха. Она резко пригнулась и, выпрямившись, нанесла удар в ответ.
Чу Динцзян успел обхватить её за талию, другой рукой мгновенно коснулся точки на её теле, и кулак застыл в полвершка от его носа.
— Какое мудрое решение — отобрать у тебя кинжал, — пробормотал он, перекинул её через плечо и уложил на кровать. Смочив ладонь усыпляющим зельем, он прижал к её лицу. Когда Ань Цзю закрыла глаза, он снял блокировку.
Но едва он повернулся, как в лицо ударил резкий порыв без предупреждения.
— Неблагодарная! — выругался Чу Динцзян, перехватывая её запястье.
В руке у неё блеснул клинок. Он вспыхнул гневом. Выходит, всё это время рядом с ним жила змея! И тут он ударил уже всерьёз.
Ань Цзю метнула ногу, он уклонился, но, потеряв равновесие, навалился на неё и прижал к постели.
Их лица оказались почти вплотную. В её ясных, холодных глазах не было ни тени желания убить. Он понял, она не хотела его смерти, а лишь искала выход ярости.
Он угадал. Убивать — единственный способ, каким Ань Цзю умела выпускать боль, будь то гнев, ненависть или отчаяние.
Чу Динцзян вырвал у неё кинжал и отбросил в сторону, снял плащ, обнажив крепкое тело, и, подавив внутреннюю силу, глянул на неё сверху вниз:
— Вставай.
Ань Цзю мгновенно сосредоточилась и ударила.
Чу Динцзян ощутил, как невидимая тяжесть придавила его, будто гора. На миг сознание потемнело, и в тот же миг её кулак врезался ему в грудь.
Он недооценил её.
Очнувшись, он отбросил давление её духа и вступил в бой, используя лишь силу разума, без внутренней энергии. Сначала он думал, что проиграл из-за небрежности, но через десяток обменов понял, как её духовная сила во много раз превосходит его собственную. Без внутренней силы он оказался в проигрыше.
Они сражались яростно. Каждый её удар был смертелен, хотя в ней не чувствовалось жажды крови. Ещё во время испытаний в древнем храме он понял, что Ань Цзю — противник трудный, но теперь, лишившись своей силы, осознал, что она не просто трудна. Она беспощадна. В бою она напоминала зверя, что не отпускает добычу, и при этом действовала с хищной расчётливостью.
Его боевой дух вспыхнул.
Они обменивались ударами: кулак за ударом, нога за ногой. Лишь спустя две четверти часа физическое превосходство Чу Динцзяна дало о себе знать. Ань Цзю, тяжело раненная, всё ещё держалась, и он невольно проникся уважением.
Когда её лицо побледнело, он выпустил внутреннюю силу, шагнул вперёд и прижал её:
— Довольно. Ещё немного — и рана откроется.
Почувствовав, что она ослабила напор, он помог ей сесть на край кровати. Его взгляд скользнул по комнате. Всё было перевёрнуто вверх дном.
Оба дышали тяжело, словно только что вынырнули из воды.
— Ты сейчас слаба, — сказал он, — отдохни. Я вскипячу воды, чтобы ты могла умыться.
Слова едва сорвались с языка, как он чуть не прикусил себе язык. Если посмотреть на неё, трудно было поверить, что перед ним «слабая».
