В очаге вспыхнул огонь.
Чу Динцзян присел перед печью, вынул из-за пазухи флакон с усыпляющим порошком. Ради того, чтобы Ань Цзю могла спокойно отдохнуть, он использовал немалую дозу и всё же безрезультатно. Впервые применив это средство, он не ожидал, что потерпит неудачу. Порошок, казалось, вовсе не подействовал на неё. Неужели срок годности истёк?
Он высыпал немного на ладонь, поднёс к лицу и осторожно вдохнул.
Чу Динцзян дважды вдохнул, и голова закружилась, перед глазами поплыли искры. Он поспешно стряхнул остатки, вышел из шалашика и, встав на открытом месте, закрыл глаза, выравнивая дыхание.
Если бы грозный командир Шэньу сам себя усыпил, это стало бы посмешищем!
К счастью, вдохнул он совсем немного, и вскоре пришёл в норму.
Открыв глаза, Чу Динцзян задумчиво посмотрел на домик, где отдыхала Ань Цзю.
Когда вода закипела, он налил её в таз и внёс внутрь:
— Придётся обойтись этим, просто оботрись, — сказал он.
— Спасибо, — тихо ответила она.
Он коротко хмыкнул, вышел и прикрыл за собой дверь.
Молодой человек прыгнул и легко взобрался на крышу. Он уселся на ровном месте у конька и стал смотреть вдаль на горы, тонущие в тумане и лунном сиянии.
Здесь горы были невысоки, не круты, издали казались мягкими волнами, будто нарисованными размытыми мазками туши.
Слушая, как внизу плескается вода, Чу Динцзян невольно вспомнил то юное тело, уже начинавшее обретать женственные очертания. Тогда оно было залито кровью, белизна кожи сияла, а алое пятно казалось нестерпимо ярким…
Мысль обожгла, жар медленно поднялся снизу живота. Он спохватился, щеки запылали, и он поспешил отвлечься, думая о другом.
Когда он спасал Ань Цзю, то не знал, что её меридианы разрушены. Сначала он хотел сделать её своей подчинённой, но, узнав, что она почти калека, уже собирался бросить. Однако он всегда считал, кто умеет завоёвывать людские сердца, тот способен на великое. Даже обычный человек, если верен душой, порой приносит пользу, какой не ждёшь. С этой мыслью он и занялся её лечением. Всё равно дел невпроворот не было, а бездействие тяготило.
И не напрасно. Хотя у неё не осталось внутренней силы, она отличалась от прочих женщин.
Мэй Яньжань — достойная мать!
Чу Динцзян знал, что она недавно вернулась в поместье Мэй, значит, не могла быть воспитанницей рода Мэй, и оставалось лишь одно объяснение.
Размышляя об этом, он с досадой осознал, какие скверные мысли закрались в его голову.
Просидев молча добрый час, он выдохнул. Раз уж с самого начала хотел лишь использовать её, то и следовало держаться в рамках взаимной выгоды. Пусть ради спасения ему пришлось увидеть её нагой, она ясно дала понять своё нежелание, и дальше думать об этом было недостойно.
Ночь вернулась к тишине.
Наутро они вели себя так, будто ничего не случилось. Только синяки на теле напоминали о вчерашней схватке.
Через день Чу Динцзян отправился в Бяньцзин с отчётом.
Перед уходом он оставил большой узел серебра. Даже не зная местных цен, Ань Цзю поняла, что сумма огромная.
В узле лежало письмо:
«Денег слишком много, некуда тратить. Помоги».
Подпись — размашистый, властный иероглиф «Чу».
Ань Цзю усмехнулась.
Она понимала, что он не шутит. Когда-то и у неё самой было немало богатств, но, будучи одной из самых разыскиваемых преступниц мира, тратить их было негде.
Теперь, держа в руках эту сумму, она могла бы купить целые земли, но жизнь казалась пустой. В сердце осталась лишь слабая нить — найти Мэй Яньжань и Мо Сыгуя. Так что деньги она решила считать дорожными.
Те, кто не хотели умирать, умирали; те, кто не хотели жить, оставались. Судьба никогда не бывает по сердцу человеку.
Пять дней она отдыхала в маленьком дворе, затем направилась к Бяньцзину.
Чу Динцзян велел идти всё время на восток, до деревни Лицзячжуан, а там свернуть на север. Больше он ничего не объяснил; хотел испытать её.
Местность была безлюдна, горы дики, тропы без указателей. Даже опытным бойцам Войска Повелителей Журавлей пришлось бы потрудиться.
Ань Цзю обладала редким талантом: в умении выживать и действовать в поле ей не было равных. За день и ночь пути она добралась до Лицзячжуана.
Понаблюдав снаружи около часа, она вошла в деревню, купила несколько мужских нарядов и остановилась в постоялом дворе.
