Ань Цзю лишь холодно взглянула на него. Подозрение усилилось. Она давно раскинула духовное восприятие, чтобы различать дорогу в темноте, но этот человек будто не ощущал её силы вовсе, а сама она не могла определить его уровень. Неужели и он — мастер Хуацзина, да ещё превосходящий её в духовной мощи?
Она окинула его внимательным взглядом. Худощавый, лет двадцати трёх, не больше; под дождём дрожал, губы посинели, руки сжимали накидку. Может ли такой быть великим мастером?
— Я и вправду из усадьбы Пяомяо, — тихо сказал он, — но боевых искусств не знаю. С рождения болен, кости слабы. Приёмный отец много лет лечил меня редкими снадобьями, жизнь спас, но к тренировкам я непригоден.
Имя усадьбы Пяомяо было известно даже простолюдинам. Все знали: второй хозяин не владеет боевыми искусствами, но никто не смел тронуть его, ведь за ним стояло логово убийц. Когда‑то враги усадьбы попытались убить Вэй Юйчжи из мести, но вскоре их род был вырезан до последнего, а могилы вырыты и осквернены. С тех пор никто не осмеливался даже взглянуть на него косо.
— Зачем ты следуешь за мной? — резко спросила Ань Цзю, натягивая поводья.
На бледных щеках Вэй Юйчжи вспыхнули два пятна румянца.
— Я… с первого взгляда был очарован вами.
Ань Цзю усмехнулась. Для неё, человека, едва умеющего различать собственные чувства, слова о внезапной любви звучали пусто.
— Не следуй за мной. — Голос её стал твёрдым. — Мне не нужны лишние тени.
Он не стал спорить и лишь тихо произнёс:
— До скорой встречи.
Молодой человек отстал, оставаясь позади на почтительном расстоянии.
Ань Цзю выехала на большую дорогу и устало потерла виски. Ей казалось, что проще было бы снова столкнуться с тремя десятками разбойников. С ними всё ясно: удар, кровь, конец. А вот с усадьбой Пяомяо всё иначе. У таких мест всегда есть сеть осведомителей; если они возьмут след, то найдут кого угодно. Вэй Юйчжи видел её лицо, значит, сумеют выследить и в толпе.
Мелькнула мысль: может, убить его сейчас, пока ночь и дождь скроют следы? Но она тут же отмела её. Нет в мире стены без щелей; когда‑то ей тоже казалось, что её убийства безупречны, а всё же личность раскрыли.
Пусть будет как будет. Столько лет она уходила от погони и смерти, и теперь не станет дрожать перед одним лишь названием.
К полуночи дождь иссяк. Грязная дорога блестела в свете бледной луны. К рассвету небо на востоке посветлело, обещая ясный день.
Окрестности Бяньцзина были густо усеяны деревнями и городками, дороги расходились во все стороны.
Ань Цзю, промокшая до нитки, почувствовала жар и лихорадку. Добравшись до ближайшего посёлка, она сняла комнату в постоялом дворе, вымылась в горячей воде, выпила две большие чаши имбирного отвара и, укрывшись одеялом, пропотела до изнеможения. Болезнь немного отступила.
Опасаясь, что жар вернётся и замедлит путь, она осталась в постоялом дворе ещё на три дня. Когда силы вернулись, вновь отправилась в дорогу.
Но едва выехала за ворота, как ощутила за спиной чужое присутствие. Духовное чутьё подсказало, за ней следят. Она обернулась и сразу выделила из толпы того, кто шёл по её следу. Ань Цзю взглядом пригвоздила его, не атакуя, лишь предупреждая.
Этого оказалось достаточно. Преследователь больше не приближался, держался на расстоянии, не проявляя враждебности. Ань Цзю решила не обращать внимания.
На десятый день пути она достигла окраин Бяньцзина. Весна уже вступала в силу, воздух потеплел, дороги ожили, люди спешили по делам.
Когда до городских ворот оставалось совсем немного, Ань Цзю вновь ощутила чей‑то пристальный взгляд. Она нахмурилась. Неужели усадьба Пяомяо решила, что одного человека мало, и послала ещё?
«Мелкие мухи, да сколько ж можно!» — раздражённо подумала она и, вскинув голову, метнула в сторону наблюдателя злой, тяжёлый взгляд.
