— Ха! Я ведь хотел спросить, не поехать ли тебе со мной в одной повозке. Теперь, глядя на тебя, вижу, что в этом нет нужды, — рассмеялся Хуа Жунцзянь, не в силах сдержать веселья.
Ань Цзю на миг застыла, затем молча вскочила в повозку, схватила Хуа Жунцзяня за ворот и без лишних слов вышвырнула наружу.
Всё произошло так стремительно, что он не успел опомниться. Хуа Жунцзянь, как-никак, воин четвёртой ступени, не из тех, кого можно так просто сбросить с подножки. Сделав несколько широких шагов, он вновь прыгнул внутрь.
— У меня к тебе не один разговор, — сказал он, — твой двоюродный брат уже распустил по городу весть: кто сумеет назвать твоё местонахождение и подтвердит правдивость сведений, тому он всю жизнь будет лечить болезни.
Мо Сыгуй, человек холодный к привязанностям, прожил в роду Мэй много лет, и хотя считался ближе всех к Мэй Тинцзюню, в день его смерти не проявил ни крупицы скорби. Тот факт, что он способен на подобное, стало для Ань Цзю неожиданностью. Подумав, она решила: должно быть, его интересуют её разрушенные меридианы.
Однако слова Хуа Жунцзяня разрушили это предположение.
— Ты не понимаешь, — сказал он, — какой риск он на себя взял. В Великой Сун нет никого, кто бы владел слухами лучше, чем Войско Повелителей Журавлей и усадьба Пяомяо. Они давно следят за Мо Сыгуем, и теперь, когда подвернулся случай, кто упустит добычу?
Эти силы не из тех, с кем можно шутить. Люди, что «лижут кровь с клинка»1, привыкли ставить жизнь на кон, но вырастить искусного убийцу — дело долгих лет и огромных затрат. Потеря каждого — невосполнимая утрата. Если рядом будет божественный лекарь, способный спасать, то убытки можно будет сократить. Потому и Войско Повелителей Журавлей, и усадьба Пяомяо стремятся заполучить Мо Сыгуя любой ценой.
— Весть разошлась всего полчаса назад, — добавил Хуа Жунцзянь. — Я уже отправил людей предупредить его.
Ань Цзю не поблагодарила и лишь внимательно посмотрела на него.
О нём она слышала немало дурного: распутник, любитель петушиных боёв и певичек, праздный повеса. И действительно, его манера держаться напоминала такого человека. Но иной раз он действовал удивительно расчётливо.
— Значит, и у тебя те же намерения? — спросила она.
— Разумеется! — усмехнулся он. — Я ведь, как известно, завсегдатай публичных домов. Разве плохо иметь при себе божественного лекаря, чтобы подлечивать тело?
Ань Цзю не стала спорить. Она лишь кивнула, будто поняла, хотя всерьёз эти слова не восприняла.
Она пристально вгляделась в лицо Хуа Жунцзяня, и в душе её шевельнулось недоумение. Чем больше она сталкивалась с людьми, тем сильнее ощущала странность. Когда-то она ненавидела Мо Сыгуя за болтливость, за его ремесло, за навязчивость, но со временем отвращение стало таять.
Вспомнив первую встречу с Хуа Жунцзянем, когда тот был без сознания, она даже подумала тогда, что он недурён собой. Но стоило ему очнуться, и каждый раз при встрече ей хотелось ему врезать.
Всё же, хотя он раздражал, убить его она так и не решилась. Она ясно понимала: сколько бы ни искала оправданий, истинная причина одна — она не хотела. Если бы в ней действительно проснулась жажда крови, не удержал бы и сам Небесный владыка.
- «Облизывать кровь с клинка» (刀口上舔血, dāo kǒu shàng tiǎn xuè) — устойчивое выражение, обозначающее людей, зарабатывающих жизнь на грани смерти, занимающихся крайне опасным делом — обычно убийц, разбойников, наёмников или воинов. ↩︎
