Просить кого‑то о помощи ей было непривычно, и выражение лица вышло неловким.
— Пренебрегаешь моими талантами! — Мо Сыгуй театрально вздохнул, потирая лоб. — Это не просто знание, это то, что впитано в кости каждого лекаря. Слишком просто, даже скучно.
Ань Цзю нахмурилась и сжала кулаки, сдерживая раздражение.
Когда Мо Сыгуй уже решил, что она либо смирится, либо вспылит, она спокойно спросила:
— У тебя в костях всё так дешево?
— Что? — он приподнял бровь и постучал пальцем по столу.
— Ты сам сказал: в костях впитано, значит, драгоценно. А если сам не ценишь — выходит, ничего не стоит, верно? — она старалась выразить мысль как можно яснее.
Мо Сыгуй моргнул, потом рассмеялся:
— Сказала бы просто «ничего не стоит»! Зачем «дешево»?
— Это более высокий уровень выражения, — серьёзно поправила его Ань Цзю.
«Ничего не стоит» — значит «не дорого», а «не дорого» — значит «дёшево». Одним словом можно передать целую цепочку смыслов! Как изящно, как глубоко!
Раньше она говорила по‑китайски просто, но, унаследовав знания Мэй Цзю, вдруг обрела богатый словарь и теперь порой терялась, не зная, как употребить новые слова. Ань Цзю часто хватала то, что казалось «умным», и пользовалась им с гордостью.
— Не вижу тут никакой утончённости! — Мо Сыгуй, не понимая её логики, решил, что она просто издевается.
Он налил себе чаю, чтобы успокоиться. Взрослый человек не должен сердиться на ребёнка.
— Ничего, я научу тебя, — с искренней уверенностью сказала Ань Цзю. — В благодарность за уроки о меридианах.
Тон её был так серьёзен, что Мо Сыгуй невольно поднял глаза. На юном лице читалась неподдельная доброта. «Неужели в этом теле живёт простодушная душа?» — подумал он.
— Вода переливается, — спокойно заметила Ань Цзю, не глядя на чайник; она чувствовала это внутренним чутьём.
Мо Сыгуй поставил чайник, помолчал и сказал:
— Меня, пожалуй, заинтересовала твоя… утончённая лексика.
На деле же его занимало не это, а её странное состояние.
— Значит, договорились? — спросила Ань Цзю. После смерти Мэй Цзю она начала понимать, что и сама чего‑то стоит.
— Договорились, — кивнул Мо Сыгуй.
Так они и решили. Он принялся объяснять ей устройство человеческих меридианов. Для врача его уровня это было делом лёгким, а способности ученицы радовали. Учёба шла удивительно гладко.
Но Ань Цзю оставалась недовольна. Когда она пыталась объяснить ему тонкости словоупотребления, он то изумлялся, то терялся, то погружался в раздумья. К тому же он стал слишком часто брать у неё пульс.
— Ты в последнее время слишком часто проверяешь мой пульс, — заметила она.
Мо Сыгуй мягко прижал пальцы к её запястью, направил четыре тонкие струи внутренней силы вдоль пульса, вслушался и нахмурился.
— Что‑то не так с телом? — спросила Ань Цзю.
Он очнулся, не желая говорить о своих подозрениях насчёт её разлада духа, и, подыскивая оправдание, медленно произнёс:
— Тебе ведь уже шестнадцать, а грудь всё не растёт. Я проверяю, не от слабости ли селезёнки, не от нехватки ли крови и ци.
— По‑моему, всё в порядке, — спокойно ответила она. Её тело уже два года как знало женский цикл, пусть и нерегулярный. Грудь — не велика и не мала, ладонь обхватит. — Слишком большая мешала бы в бою.
— Раз ты довольна, я спокоен, — Мо Сыгуй поднялся. — Пойду прогуляюсь.
Ань Цзю кивнула. Ей показалось, что он расстроен из‑за трудностей с языком, и она, желая поддержать, сказала с теплом:
— Не переживай. Слова можно выучить, я не стану смеяться над тобой.
Мо Сыгуй усмехнулся. Вроде бы улыбка, а в глазах усталость и безысходность.
«Кому в жизни не встречались свои преграды…» — подумал он.
Не сумев найти причину её «болезни», не зная, как восстановить разрушенные меридианы и как разделить два духа, некогда слившихся в одном теле, он чувствовал себя бессильным, как никогда.
Он вышел на улицу. Под палящим летним солнцем долго бродил, обдумывая всё, что знал об Ань Цзю, и наконец рассудил: людей можно разделить на четыре рода — мужчин, женщин, евнухов и… Ань Цзю.
С этого дня он решил лечить только первые три категории, а последнюю оставить для побочного изучения. Не стоит из‑за одного кривого дерева бросать целый лес.
С этой мыслью на душе стало легче.
А в это время «кривое дерево» держало в руках знак жетон, выданный Гу Цзинхуном, и вместе с Хранителем Шэном просматривало архивы о мастерах внешнего совершенствования прошлых эпох.
Хранитель, заметив, как прояснился её взгляд, улыбнулся:
— Божественный лекарь Мо и впрямь необыкновенен.
Ань Цзю, пролистав досье нескольких мастеров девятого ранга, спросила:
— Почему многие из них погибали уже после первого задания?
Девятый ранг — вершина внешнего пути, и всё же почти все они умирали слишком быстро. Рекорд — двенадцать выполненных миссий. Это не могло быть случайностью. Она не знала, каковы возможности внутренних мастеров того же уровня, но Гу Цзинхун, достигший девятого ранга внутреннего совершенствования, был почти непобедим. Остальные, пусть и слабее, не могли быть настолько уязвимы.
