— Через месяц, если мы не выполним поручение, двенадцать тысяч лянов серебра будут доставлены в ваше почтенное поместье.
Сказав это, приказчик спрятал десять лянов, поклонился и ушёл.
Ань Цзю проводила его взглядом и погрузилась в раздумье. За всё время, что они вместе с Чу Динцзяном наблюдала за этим местом, подобный человек здесь не появлялся. Откуда же он взялся? И сможет ли Чу Динцзян удержать наблюдение?
Посидев немного, Ань Цзю поднялась и вышла из чайной. Снаружи моросил мелкий дождь, небо стремительно темнело. Она не стала возвращаться, а наугад выбрала постоялый двор, чтобы дождаться вестей.
Чу Динцзян, притаившийся в тени, увидел, как Ань Цзю покинула чайную, и понял, что дело сделано. Он собрался и продолжил наблюдение. Спустя полчаса из чайной вышли двое посетителей.
Он уже следил за ними прежде. Прямых доказательств, что они не из усадьбы Пяомяо, не было, но, полагаясь на опыт и чутьё, Чу Динцзян решил довериться интуиции и остался ждать.
Если на этот раз след потеряется, он направится в Цуй Линлун. Убийцы из Пяомяо рано или поздно появятся там.
Выбирая, кого именно заказали убить, Чу Динцзян взвесил множество факторов и остановился на Чжу Пяньсянь. Сумеет ли она сохранить жизнь — зависело уже от её судьбы. Он никогда не заботился о воле тех, кого использовал, тем более Чжу Пяньсянь сама взяла две тысячи лянов и клялась отвечать за последствия. Раз уж всё так законно и открыто, Чу Динцзян не упустил бы случая выжать из неё всё до последней капли.
Мелкий дождь, словно дым или туман, окутывал вечерний город Янчжоу. У входа в чайную семьи Лю зажглись две бумажные лампы.
Глаза Чу Динцзяна блеснули. За всё время наблюдения он ни разу не видел, чтобы здесь зажигали фонари. Значит, это — условный знак.
Он огляделся: лишь несколько соседних домов могли заметить огни, но все окна и двери там были плотно закрыты.
Минут через пятнадцать по булыжной улице донёсся гул колёс. Повозка приближалась и вскоре остановилась у чайной Лю.
Из неё вышел горбун. Сгорбившись, он медленно вошёл внутрь, а вскоре, шатаясь, вынес большую деревянную бочку. Всё это время он не обратил ни малейшего внимания на фонари над дверью.
В его поведении не было ничего странного, и именно это казалось странным. За время наблюдения Чу Динцзян видел множество людей, но только этот горбун был неподвижен, как стоячая вода, отчуждён и замкнут, и в этой замкнутости ощущалось что-то неуловимо иное.
Когда повозка тронулась, Чу Динцзян тоже пришёл в движение.
Очертания Янчжоу постепенно растворялись во мраке. В бархатной ночи мерцали редкие огоньки.
Четырёхэтажная гостиница «Юньлай» сияла всеми окнами. Внизу, в зале, звучала музыка и танцевали девушки; большинство постояльцев всё ещё предавались веселью.
На третьем этаже, в угловой комнате, царила тьма. Заднее окно, выходившее на улицу, было приоткрыто, и в щель виднелся стройный силуэт. Ань Цзю стояла у окна и наблюдала за улицей.
Она привыкла смотреть на мир из тени.
Днём отсюда можно было видеть ресторан «Цинфэн», а теперь за окном клубился белёсый туман, сквозь который пробивались редкие оранжевые огни. По каменной мостовой изредка проходили люди, и шаги их гулко отзывались в тишине.
Снаружи шум и веселье, а здесь — неподвижность и покой, словно другой мир.
За дверью послышались шаги. Среди них Ань Цзю уловила дыхание шестерых мастеров.
