— У рабыни есть кое‑какие способы, но разве поверят мне два столь доблестных человека? — Лицо Чжу Пяньсянь оставалось спокойным, лишь опущенные ресницы скрыли расчетливый блеск в глазах.
Чу Динцзянь внимательно наблюдал за её выражением.
— Говори, — произнёс он ровно. — Верить или нет — решу сам.
— У меня есть одно тайное жилище, там можно укрыться, — быстро бросила Чжу Пяньсянь, скользнув по нему взглядом.
То место было не просто домом, а её последним оберегом. Если сумеет удержать этот козырь, возможно, удастся заманить обоих в ловушку и перестать быть той, кем сейчас была — загнанной добычей.
— Веди, — коротко сказал Чу Динцзянь.
Чжу Пяньсянь едва заметно обрадовалась, велела кучеру повернуть к нужной улице. Пока повозка катилось по мостовым, её лицо вновь стало спокойным. Она понимала: усадьба Пяомяо не берётся за всякую сделку, но если уж приняла заказ, то не остановится, пока не принесёт голову цели. С её собственными силами уйти от их преследования было невозможно.
Однако она знала и другое: у усадьбы Пяомяо существовал свой порядок. Если заказчик не ставил особых условий, убийцы сами назначали срок, в который обязаны были завершить дело. Не успеют — выплатят заказчику десятикратную компенсацию. За все годы промахи случались, но репутацию они берегли свято: не убил — заплати.
Если пережить этот срок…
Мысль о выгоде вспыхнула в её уме. Чтобы провернуть такую сделку, сперва нужно узнать, на какой срок назначена её собственная смерть.
Повозка несколько раз обогнула улицы Янчжоу, затем медленно въехала во двор просторного особняка.
Ань Цзю, выглянув в щель между ставнями, увидела высокие ворота из чёрного дерева и длинную стену, уходящую в обе стороны, скрытую за густыми деревьями. На табличке над входом золотом было выведено: «Дом Нефрита».
— Так вот где твоя обитель, — заметил Чу Динцзянь.
Дом Нефрита (Юй) принадлежал старинному торговому роду, уже сотню лет державшемуся в Янчжоу.
— Разве ты не знал? — удивилась Чжу Пяньсянь.
Она полагала, что Чу Динцзянь, решившись идти за ней без колебаний, уже успел разузнать всё о её прошлом.
Она украдкой взглянула на обоих спутников, и сердце её невольно дрогнуло. У мужчины глаза были черными, как бездонная бездна, как ночное небо без звёзд. В них невозможно было различить глубину. Взгляд женщины же сверкал, словно холодное и опасное лезвие.
Теперь Чжу Пяньсянь поняла: им важно лишь одно — убедиться, что она не связана с усадьбой Пяомяо. Всё остальное их не интересовало.
Повозка остановилась.
— Госпожа, — донёсся голос снаружи.
Ань Цзю первой спрыгнула на землю и увидела мужчину лет тридцати в облегающем воинском одеянии. Он был лишь чуть выше её, но плечи широки, мышцы на руках туго натягивали ткань рукавов. Лицо простое, зато глаза — острые, будто в них вспыхивал свет. Ань Цзю ощутила сильную духовную силу, но внутренней энергии не уловила. Значит, он, как и она, занимался внешним совершенствованием тела.
Мужчина задержал взгляд на Ань Цзю, но, заметив выходящую Чжу Пяньсянь, поспешно опустил глаза и почтительно склонился.
— Цао Жуй, эти двое временно остановятся в доме, устрой всё как следует, — распорядилась Чжу Пяньсянь.
— Слушаюсь! — Цао Жуй обернулся, но, уходя, не удержался и снова взглянул на Ань Цзю.
Чжу Пяньсянь провела гостей в главный зал. После того как все расселись, подали чай и лёгкие угощения.
Она держала чашу обеими руками, опустив ресницы, и кончиком крышки осторожно сдвигала плавающие листочки. Женщина сделала так несколько раз, потом резко накрыла чашу, словно приняв решение.
