Лоу Минъюэ не ответила. Она подошла к заднему окну и распахнула створки. В комнату ворвался влажный ветер с запахом речных трав, и от этого головокружение после качки немного отступило.
Сунь Дисянь не любила ссор, но холодная надменность Лоу Минъюэ вызывала у неё глухое раздражение. Она знала, что род Лоу почти истреблён, что в душе этой девушки живёт лишь жажда мести, и понимала, сблизиться с ней невозможно, пользы от заискиваний не будет. Потому она и не скрывала неприязни, хотя позволяла себе лишь редкие колкие слова, не решаясь на открытый конфликт.
Снаружи стихли шаги, гостиница погрузилась в тишину.
Мальчишка, стоя внизу, поёжился и пробормотал:
— Богатые, что и говорить… даже слугам комнаты снимают.
Тук-тук!
Кто-то дважды постучал по столу.
Он вздрогнул и обернулся. В полумраке стоял высокий мужчина, словно гора заслонявший свет. Мальчишка уже открыл рот, чтобы спросить, но заметил за его спиной женщину с причёской замужней. Её фигура тонула в тени, и от этого веяло холодом.
Это были Чу Динцзян и Ань Цзю, прибывшие на встречу с Гу Цзинхуном.
— Есть ли свободная комната? — спросил Чу Динцзян.
Мальчишка вздрогнул, поспешно ответил:
— Есть!
— Одну, — коротко сказал Чу Динцзян.
Хотя оба были одеты просто, в их осанке чувствовалось нечто особенное, и мальчишка почтительно поклонился:
— Прошу, господа.
Войдя, Чу Динцзян велел принести еды. Когда слуга ушёл, он запер дверь и обернулся к спутнице:
— Они уже здесь?
Ань Цзю сосредоточилась, выпуская духовную силу, и кивнула:
— Около двух десятков мастеров. Должно быть, это они.
— Отдохнём, — сказал Чу Динцзян. — Утром встретимся.
Скоро принесли ужин. После еды оба разошлись по местам.
На рассвете Ань Цзю почувствовала, что те двадцать с лишним воинов собрались внизу, и сразу поднялась. Чу Динцзян, дремавший на скамье, тоже открыл глаза. После коротких сборов они спустились.
Несколько человек, завтракавших в зале, подняли головы.
Чу Динцзян встретился взглядом с мужчиной в богатом одеянии, глаза которого сверкнули ясным светом, и, не говоря ни слова, сел за соседний стол.
Те вскоре закончили трапезу и покинули гостиницу. Немного погодя, Чу Динцзян и Ань Цзю тоже вышли.
На дороге, убедившись, что поблизости нет других бойцов, они приблизились к повозке впереди. Когда подошли вплотную, повозка остановилась.
— Прошу войти, — раздался голос изнутри.
Внутри сидели двое. Пусть их лица были изменены, но глаза Гу Цзинхуна невозможно было перепутать, и Ань Цзю узнала его сразу. Рядом с ним находился старик с лисьими глазами; лишь спустя несколько мгновений она поняла, кто это.
— Хранитель Шэн, — произнесла она, пристально глядя на него.
Тот лениво приподнял веки, вечно сонный, будто и вправду старик, доживающий свой век:
— Рад видеть вас обоих.
— Брат Чу, — Гу Цзинхун сложил руки в приветствии.
Чу Динцзян ответил тем же, без лишних церемоний:
— Пойдём сухопутным путём прямо в Янчжоу.
Ань Цзю настороженно посмотрела на Хранителя Шэна. Из всех людей Контрольного управления Повелителей Журавлей она общалась с ним чаще других, но теперь невольно подумала: «Неужели он служит Гу Цзинхуну»?
Хранитель Шэн зевнул:
— Не смотри так. Я и сам не горю желанием быть здесь. Просто господин Гу выпросил у государя личное распоряжение, пришлось ехать.
В его голосе звучало явное недовольство.
— Господин Шэн, вы проделали долгий путь, — с улыбкой сказал Чу Динцзян. — Случалось ли вам слышать о судоходной компании Фэн в Янчжоу?
Именно Чу Динцзян когда-то настойчиво рекомендовал Гу Цзинхуну этого «неамбициозного» Хранителя Шэна, человека с поразительной памятью, в уме которого хранились тысячи сведений о мире.
Мало кто знал, что между ними существовала давняя дружба. Потому Хранитель Шэн сразу понял, кто виноват в его нынешних скитаниях, и, глядя на Чу Динцзяна, с видом обречённого вздохнул:
— Фэн, говоришь…
