Спустя мгновение Вэнь Цуй торопливо вошла и почтительно склонилась:
— Приветствую старую госпожу.
— Что случилось? — спросила та.
— Сегодня с утра обе госпожи были внесены в родословную, — ответила Вэнь Цуй. — Под вечер, когда у павильона при озере готовили крабов, у госпожи случилось расстройство духа, она потеряла сознание. Перед тем, как упасть, она просила увидеть госпожу Янь.
Старая госпожа рассмеялась:
— Иди же, Яньжань, взгляни. Неужто так обрадовалась, что стала знатной девушкой, что от радости едва в обморок не упала?
Яньжань пропустила мимо ушей издёвку. Женщина не обернулась и быстро вышла. Она слишком хорошо знала характер старой госпожи: властная, безжалостная, никогда не знавшая ни жалости, ни мягкости. Теперь, когда маски сброшены, лесть или уступки не имели уже никакого смысла.
Она одна переправилась через озеро и во весь дух поспешила обратно в Юйвэйцзюй.
Мэй Цзю только-только очнулась. Она сидела у окна, глядя в пустоту. Завидев издали Яньжань, девушка не выдержала. Слёзы хлынули из глаз, и она, подхватив подол платья, бросилась вперёд и упала в её объятия:
— Мама!
— Не плачь, дитя моё. Скажи лучше матери, к какому из старших наставников тебя определили? — торопливо спросила Яньжань.
С ресниц Мэй Цзю всё ещё скатывались прозрачные капли. Она на миг замерла, а затем прошептала:
— К наставнику Чжи.
Лицо Яньжань побледнело.
— Как же так, как же… — прошептала она. И вдруг, вспомнив слова старой госпожи, женщина резко спросила:
— Неужели это правда, ты действительно убила мастеров стрелой?
— Я… — Мэй Цзю растерянно замялась. В поместье рода Мэй об этом уже знали почти все, нашлись и очевидцы. Отрицать было невозможно, но признаться в существовании Ань Цзю она тоже не могла…
— Говори же! — с нетерпением воскликнула Мэй Яньжань.
Мэй Цзю в смятении взывала в душе: «Ань Цзю, я признаюсь, ладно? А когда придёт время сдавать испытание по стрельбе из лука, выйдешь вместо меня и справишься, хорошо?»
Ань Цзю не ответила.
Под строгим взглядом матери Мэй Цзю не выдержала и сквозь зубы прошептала:
— Да, это правда.
— Ты… ах! — Яньжань тяжело вздохнула, запрокинула голову и заставила слёзы вернуться обратно.
Мэй Цзю, решив, что расстроила мать, торопливо заговорила:
— Мама, я не хотела убивать. Они гнались за нами, и я…
— Ничего, — тихо прервала её Яньжань.
Мэй Цзю и во сне бы не подумала, что мать встретит признание с такой спокойной мягкостью.
— Но ведь в законах Сун ясно сказано, что за убийство полагается смерть, — прошептала она.
Яньжань никак не ответила и лишь произнесла:
— Пойдём в дом.
Мэй Цзю неуверенно вошла в зал и поспешила налить матери чашку воды.
Яньжань приняла её и поставила на стол перед собой.
— Расскажи мне, кроме того, что ты обрела учителя и вошла в родословную, что ещё случилось за эти дни?
Мэй Цзю была доверчивой и легко открывала душу, а больше всего на свете верила именно матери, и потому выложила всё начистоту: и про то, как едва не стала причиной обморока старой госпожи, и как из-за неё Мо Сыгуй не смог попасть в родословную.
Выслушав, Яньжань внимательно посмотрела на дочь, долго молчала, а затем медленно произнесла:
— Ты стала немного другой, не такой, как прежде.
Мэй Цзю виновато опустила ресницы.
Яньжань протянула ладонь и нежно провела по её волосам:
— Не думай лишнего. Береги здоровье. У меня есть кое-какие мысли, завтра снова приду к тебе.
— Мама, почему ты никогда не рассказываешь мне о моём отце? Почему умалчиваешь о том, что творится в доме Мэй? — не выдержала Мэй Цзю.
— Твой отец… он был человеком добрым, — ответила Яньжань и поднялась. — Многое я уже забыла. Когда в душе моей прояснится, тогда и поведаю тебе.
Мэй Цзю проводила мать до дверей и хотела задать ещё один вопрос, но, взглянув вверх, заметила блеск слёз в её глазах и не посмела продолжить.
Когда в комнате девушка осталась одна, она вдруг ощутила, что Ань Цзю странно безмолвна.
— Ты здесь? — позвала она.
Ответа не последовало.
— Ань Цзю… — мягко окликнула она ещё раз.
И снова тишина.
На сердце у Мэй Цзю стало тревожно. За эти дни она уже успела привыкнуть к присутствию этой язвительной спутницы. Пусть та чаще отпускала колкие слова, но всё же была сильной, словно защитный панцирь В минуты страха и унижения она всегда вставала на её сторону.
— Ань Цзю… — почти шёпотом позвала Мэй Цзю, и в голосе её прозвучала беспомощная тоска.
— Ты что, мазохистка? — раздражённо рявкнула Ань Цзю. — Живо катись в постель и спи, перестань мне докучать!
Услышав её вспыльчивые слова, Мэй Цзю наконец успокоилась. Значит, Ань Цзю всё же рядом. Она позвала служанок, велела помочь с вечерним туалетом и покорно отправилась спать.
Когда погасли лампы, комната погрузилась во мрак.
Тишина давила, и в ней чудились самые разные странные звуки. Не выдержав, Мэй Цзю шепнула:
— Ань Цзю, давай поговорим? Ты сердишься?
— Отвали! — коротко и грубо откликнулась та.
