Когда формация рассеялась, люди наконец увидели, где оказались: узкий, глухой переулок, вокруг — лишь одно безжизненные тела, а снег, пробиваясь сквозь щели в стенах, медленно затягивал землю белым саваном.
Духовная сила Чу Динцзяна больше не была скована.
Они сражались без передышки уже три часа. Из семерых оставшихся в живых только Чу Динцзян держался сравнительно лучше; сильнее всех пострадали Ань Цзю и Сунь Дисянь. У Ань Цзю кровь всё ещё сочилась из ран, а у Сунь Дисянь внутренние силы почти иссякли.
— Господин, — Сунь Дисянь, с затуманенными слезами глазами посмотрела на Чу Динцзяна. — Я больше не выдержу… Не думайте обо мне, идите сами.
Она играла ва-банк, зная, что Чу Динцзян не оставит её. Ведь и Ань Цзю едва держалась, а он не из тех, кто бросает своих. Если бы он покинул одну из них, остальные тоже перестали бы ему верить.
Чу Динцзян ещё не успел ответить, как Ань Цзю открыла глаза и холодно сказала:
— Я тоже думаю, что она на исходе. Потерявшая волю только помешает. Брось её.
Слова прозвучали так, будто речь шла о ненужном мусоре.
Сунь Дисянь сжала зубы, но голос её остался мягким:
— Сестра, по-моему, и ты уже на пределе. Что ж, пойдём вместе.
— Кто ты такая, чтобы решать? — Ань Цзю даже не взглянула на неё. — У меня руки-ноги целы, и решать, уйти или остаться, тебе, калеке, не дано.
Чу Динцзян, услышав эту резкость, неожиданно ощутил радость. Он протянул руку и легко хлопнул Ань Цзю по затылку:
— Что за слова? Мы прошли через смерть бок о бок, и теперь, когда остался один шаг, должны держаться вместе.
В голосе звучало порицание, но под ним угадывалась мягкость.
Ань Цзю бросила на него косой взгляд и отвернулась.
После короткого отдыха — не дольше, чем горит одна чашка чая, — Чу Динцзян поднялся и взглянул на небо:
— Время позднее. Мы должны уйти отсюда до рассвета. В путь.
Они находились в жилом квартале, рядом — частная пристань. Снаружи всё выглядело как обычное ремесло, но если с первыми лучами солнца кто-то обнаружит здесь реку крови, их всех объявят преступниками.
Если во время задания их задержит местная стража, это будет считаться провалом, и Войско Повелителей Журавлей не станет вмешиваться.
Все поднялись, проверили оружие и, следуя за Чу Динцзяном, вышли из переулка.
Лоу Минъюэ протянула Ань Цзю арбалет:
— Возьми. Пусть будет у тебя.
Рука Ань Цзю была повреждена ядом. Боль она терпела, но действовать стало трудно; с арбалетом ей будет легче.
Сунь Дисянь молчала. Когда они двинулись, она незаметно приблизилась к Цю Юньтэну. Тот не отличался высоким мастерством, но его тело источало яд, и даже мастера восьмого или девятого уровня не могли с ним тягаться. В прошлый раз, в туманной формации, Сунь Дисянь выжила лишь потому, что держалась рядом с ним.
Перед рассветом небо и земля погрузились во мрак. Снег падал густо, словно белая завеса.
Отряд, ведомый Чу Динцзяном, вышел из узкого прохода.
Но едва они ступили за угол, как с неба обрушился ливень стрел.
Острия, сверкая холодным светом, летели, словно снежный шквал. Зрачки людей расширились, стрелы уже были у самых лиц!
Чу Динцзян взорвал наружу свою ци, и мощный поток воздуха разметал дождь из стрел. Обломки с гулом посыпались вниз.
Отряд, укрывшись за ним, продолжил движение. Даже такая буря не могла остановить их шаг.
Противники, видимо, поняли это и прекратили обстрел.
На улице дорогу им преградили десятки людей в чёрном.
