Верёвка, казалось, была обычной, но клинок не оставил на ней следа. Ань Цзю тёрла лезвием снова и снова, пока наконец не рассекла наполовину.
Гу Цзинхун подошёл к краю, глядя сверху, и сказал, покачивая кувшин:
— Лучше посмотри вниз.
Ань Цзю замерла, скосила глаза, и холод пробежал по спине. Под ней зияла бездонная пропасть. Но миг спустя иллюзия рассеялась, и под ногами вновь проступил слой снега.
Она резко перерубила верёвку и мягко приземлилась на землю. Ань Цзю подняла голову.
В вихре метели Гу Цзинхун стоял на крыше, смеясь. Его высокий силуэт, словно сосна, гнулся под ветром, а в улыбке на прекрасном лице сквозила печаль. Он был похож и на изгнанного небожителя, и на демона из сна.
Ань Цзю хотела уйти, но ноги будто приросли к земле. Если бы когда-то, в те страшные дни, рядом оказался человек, готовый выслушать её, указать путь, разве пошла бы она тогда по дороге без возврата?
— Что с тобой случилось? — спросила она.
— Не спрашивай. Просто выпей со мной. Пусть это будет… — он запнулся, — пусть это будет памятью, которую я, Гу Цзинхун, унесу даже в следующую жизнь.
— Хорошо. — Ань Цзю протянула руку.
Он спустил верёвку.
Она ухватилась и легко поднялась обратно на крышу.
Они сели рядом. Гу Цзинхун поднял с конька крыши плащ и накинул ей на голову.
Она чуть отдёрнула ткань, открыв лицо, и, поколебавшись, сделала крошечный глоток.
Он взял кувшин и отпил много.
Они пили молча, и вскоре сосуд опустел.
На бледных щеках Гу Цзинхуна проступил румянец, взгляд стал рассеянным. Когда он посмотрел на неё, Ань Цзю показалось, будто сама ночь осветилась.
— Гу Цзинхун, ты должен вернуться живым, — неловко сказала она. — Даже если сейчас всё кажется безысходным, пока жив, однажды поймёшь, что жизнь всё же стоит того.
— Не смогу, — горько усмехнулся он.
На его губах блестели капли вина, глаза полуприкрыты, в лице — усталость и смятение.
— Я появился на свет потому, что кому-то это было нужно. Моё рождение — лишь средство. Я с самого начала был всего лишь сосудом.
Ань Цзю распахнула глаза:
— Император даже мужчин…
— Ха! — рассмеялся он. — Если бы так, думаешь, нынешний государь дожил бы до этого дня? Этими руками я не промахнулся ни разу.
Он говорил, а она слушала, не задавая лишних вопросов. У неё был свой закон: чем больше знаешь чужих тайн, тем ближе смерть.
— Не все сосуды служат телом, — продолжил Гу Цзинхун, допивая остатки. — Им нужна моя жизнь.
— Почему не сопротивляешься? — спросила она.
— Конечно, сопротивляюсь. — Он поднял руку, и в тот миг ветер и снег будто замерли. — Захотят забрать моё — пусть платят. Могут отнять жизнь, но…
Он усмехнулся холодно:
— Я уничтожу то, что им дороже всего.
— Неужели нет другого пути? — тихо спросила Ань Цзю.
Он не ответил. Все эти годы он искал иной выход, но каждый раз упирался в тупик.
— Я думал, если стану полезен, смогу выжить. Я выполнял для них бесчисленные поручения… но всё равно пришёл к этому концу.
