Ань Цзю не знала, что сказать дальше. Она и сама брела впотьмах, на ощупь. Ещё недавно ей казалось, что жизнь потеряла всякий смысл, и лишь в последнее время пришло понимание. Само существование — уже редкая удача.
Гу Цзинхун не стремился к смерти; его просто загнали в тупик.
Ань Цзю терзали сомнения. Если он не был императорским сосудом, то чьим же? И кто те, о ком он сказал «они»?
— Это семья моего отца, — Гу Цзинхун уловил её невысказанную мысль и продолжил: — Я ношу материнскую фамилию. Но мать я никогда не видел. По моим сведениям, её убили сразу после моего рождения. Жалкая и глупая женщина. Её обманули, использовали, она родила ребёнка, а потом лишилась не только имени, но и жизни.
Ань Цзю сжала губы. Почему-то эта история напомнила ей собственную мать, и от этого стало не по себе.
— Как бы то ни было, — сказала она, — она подарила тебе жизнь, позволила увидеть этот мир. Не стоит так её осуждать. То, что ты дошёл до нынешнего состояния, — не рок, а твой выбор.
— Мой выбор? — спокойно переспросил Гу Цзинхун.
— Ты ведь не сегодня узнал, в каком положении находишься, — ответила Ань Цзю. — Понимая всё, ты искал не смерть, а путь к спасению. Ты убивал других, чтобы продлить собственное существование. Это не судьба, а слабость и эгоизм. Так почему же винить женщину, что носила тебя десять месяцев под сердцем?
Гу Цзинхун на миг застыл, потом улыбнулся.
— Ты права. Я умею читать чужие мысли, но никогда не видел ясно собственное сердце. Думал, что, постигнув тайну семи отверстий духа, смогу прозреть всё, а оказалось — не нахожу дороги для себя.
Разговаривать с ним было удивительно легко. Стоило ей намекнуть, и он понимал. Потому Ань Цзю, не склонная к долгим беседам, вскоре просто не знала, о чём ещё говорить.
Они просидели на крыше всю ночь, плечом к плечу. Лишь под утро ветер и снег начали стихать. Мир вокруг стал белым и безмолвным, словно растворился в снегопаде, и сами они превратились в двух снежных фигур.
— Хотел бы вот так смотреть, как меняются времена года, — тихо произнёс Гу Цзинхун. Он шевельнулся, и снег посыпался с его плеч. Повернувшись к ней, выдохнул облачко пара: — Спасибо, что посидела со мной. Возвращайся.
Ань Цзю поднялась. Под её ногами треснул наст, и кусок снега сорвался вниз, оставив на ровной поверхности неглубокую вмятину.
Она взглянула на Гу Цзинхуна, ничего не сказала, поставила на край крыши кувшин с вином и прыгнула вниз. Снег поглотил её целиком.
Выбравшись, она обернулась. Гу Цзинхун стоял на крыше и улыбался чисто, спокойно, без вчерашней тьмы. В этот миг он походил на юношу, ещё не познавшего жизни. Трудно было поверить, что перед ней один из лучших убийц Войска Повелителей Журавлей.
— Пусть тебе сопутствует удача, — шепнула Ань Цзю.
Он не услышал слов, но по движению её губ понял смысл и ответил про себя: «Спасибо».
Ань Цзю не владела лёгкостью тела, и потому шла тяжело, утопая в снегу по бёдра.
Гу Цзинхун долго смотрел ей вслед. Постепенно мягкость исчезла с его лица, в глазах вспыхнула решимость. До смерти не отступать. Он натянул чёрную повязку, закрыл лицо маской-призраком и, ступив на снег, исчез, не оставив следа.
