Мо Сыгуй наконец поднял глаза — и вдруг нашёл её лицо куда приятнее прежнего.
— На полке стоит флакон нефритового крема, — сказал он. — Через три дня кожа станет чистой, как прежде. И если не гнушаешься — останься, помогай мне.
— Божественный лекарь Мо, вы добрый человек! — Чжу Пяньсянь знала, что между ним и Чу Динцзяном давняя вражда, и с жаром добавила: — Не то что этот бездушный мерзавец!
— Тьфу, — поморщился Мо Сыгуй. — Не ставь меня рядом с тем подонком.
— Простите, я сболтнула лишнее, — поклонилась она.
— Какой подонок? — раздался вдруг ленивый голос с потолочных балок.
Оба подняли головы и увидели Ань Цзю, сидящую на балке, словно кошка.
Чжу Пяньсянь похолодела: «вот беда, ведь это возлюбленная Чу Динцзяна!» Она поспешно схватила флакон с кремом.
— Раз у божественного лекаря Мо гостья, я не стану мешать, — сказала она и, поклонившись, направилась к выходу.
— Кроме моей спальни, выбирай любую комнату, — бросил Мо Сыгуй.
— Благодарю, лекарь Мо, — ответила она и, прижав к груди лекарство, почти вихрем вылетела наружу. И не скажешь, что она ещё недавно едва дышала.
Мо Сыгуй повернулся к Ань Цзю:
— Кстати, всё готово для восстановления твоего тела. Когда начнём?
Ань Цзю не стала возвращаться к прежней теме:
— Хоть сейчас.
— Тогда после ужина, — решил Мо Сыгуй. — Пойдём поедим в городе, говорят, тамошние трактиры недурны.
— Хорошо, — согласилась она. Для Ань Цзю вкусная еда была лучшим доводом.
— Подожди, дай дочитать свиток, — сказал Мо Сыгуй, махнув рукой.
Ань Цзю кивнула, легко спрыгнула с балки и пошла играть с двумя тигрятами.
Пока она не могла упражняться в Ударе Разрывающем Меридианы и пользоваться духовной силой, жизнь казалась скучной: после отчёта в башне Зажигания Фонарей ей просто нечем было заняться.
К вечеру Мо Сыгуй наконец дочитал свиток. На самом деле запомнить его целиком ему хватило бы часа, но это был последний труд старейшины Ци, и рука не поднималась сжечь его, как остальные.
Посидев перед жаровней, он всё же решил оставить этот свиток. Для других это была редчайшая книга, для него — память.
Да, в ней заключалась вершина врачебного искусства, но Мо Сыгуй не хотел быть лишь продолжателем чужого пути. Он стремился подняться выше, чем старейшина Ци, и идти дальше.
Спрятав свиток, Мо Сыгуй вышел с Ань Цзю на улицу.
В лагере Войска Повелителей Журавлей было всё — чайные, трактиры, лавки, — и не нужно было выходить за стены.
Когда зажглись фонари, улицы наполнились людьми, но стояла странная тишина: ни смеха, ни гомона. Даже лёгкие шаги Ань Цзю, не владеющей внутренней силой, звучали слишком отчётливо. От этого безмолвия становилось не по себе, будто они попали в царство мёртвых.
За ужином Мо Сыгуй сказал:
— В лагере есть библиотека. По знаку можно брать книги. Тебе стоит изучить дыхательные практики — пусть ты не сможешь дышать, как внутренние мастера, но хотя бы не будешь так бросаться в глаза.
— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Ань Цзю. — Ты ведь тоже здесь недавно.
Мо Сыгуй достал тонкую книжицу:
— Проводник дал мне это. Всё расписано подробно. У вас не было?
Ань Цзю покачала головой.
— Хм, — нахмурился Мо Сыгуй. — Ненавижу, когда мне делают одолжения, а я и не замечаю.
Ань Цзю взяла книжицу и усмехнулась:
— Знаешь ли ты, что хвастаться полученной выгодой — постыдно?
— Тьфу.
— А знаешь, что хвастаться перед тем, кто ничего не получил, — просто опасно?
— Тьфу-тьфу.
После ужина они вернулись домой.
Ань Цзю, прогуливаясь по комнате, наблюдала, как Мо Сыгуй смешивает травы. Резкий запах говорил о силе снадобья.
— Мо Сыгуй, — тихо сказала она, — я видела Мэй Цзю.
Рука Мо Сыгуй дрогнула. Он резко поднял голову, поражённый:
— Что ты сказала?
