Остальные едва сдерживали смех, но, встретив серьёзный взгляд Ань Цзю, не выдержали и прыснули.
Сунь Дисянь, взяв себя в руки, поспешила польстить:
— Господин поистине грозен. Не научите ли нас, как достичь такого?
Гао Дачжуан взглянул на неё с видом наставника, достойного учеников, и, потирая поясницу, неторопливо произнёс:
— Потому что я предан государю до смерти. Если он скажет, что небо красное, я не посмею назвать его синим. Если он прикажет превратить меня в евнуха, я сам возьму нож и лишу себя мужского достоинства без посторонней помощи.
Когда-то Гао Дачжуан был одним из высших убийц, имевших право являться к государю. За проступок его исключили из Войска Повелителей Журавлей, но не сослали, а перевели в Контрольное управление Повелителей Журавлей, где готовили тайных стражей, верных трону. Значит, государь всё же доверял ему.
— А теперь, видите, я снова здесь, да ещё в таком положении, — усмехнулся он и, подняв палец, поочерёдно указал на всех. — В Войске Повелителей Журавлей выживает лишь тот, кто предан до конца. Всё остальное — дело личного умения.
Ань Цзю, слушая, всё больше меняла мнение о нём. Впервые она почувствовала к этому «мертвому евнуху» лёгкую симпатию.
— Господин ведь сперва согласился с планом генерала, — осторожно спросила Сунь Дисянь, бросив быстрый взгляд на Ань Цзю. — Почему же потом передумали?
Ведь именно когда Чжао Лин указал на Ань Цзю, Гао Дачжуан резко отказался. Сунь Дисянь не раз видела, что Ань Цзю не старается никому угодить, и всё же все её защищают. Отчего?
Гао Дачжуан кокетливо рассмеялся, взмахнул рукой:
— Сначала я подумал: четырнадцатая Мэй — пустышка, брось её в реку — и вода не удержит, плотину не построишь. Потом прикинул, ты, Сунь Дисянь, не лучше! А та, что вроде бы подходит, вся полна жажды мести. Отправишь в Ляо, и, глядишь, провалит дело ещё хуже вас обеих. Умрёт зря — жалко. Лучше уж пусть на поле боя парочку из Ляо прикончит.
От ощущения, что их хотят уберечь, у троих женщин не осталось и следа.
— Да и вообще, — продолжал он, — для «ловушек красоты» не нужны те, кто десять лет учился боевому искусству. В Вэйюэ хватает коварных красавиц, каждая способна всколыхнуть воду в любом пруду. — Он ткнул пальцем в Ань Цзю и Лоу Минъюэ. — А вы с вашими лицами, будто вам все должны по два ляна серебра, к этому делу не годитесь. Вот Сунь Дисянь по характеру подходит.
Сунь Дисянь даже польщённо улыбнулась, но Гао Дачжуан тут же добавил:
— Только вот уродство — вещь неисправимая.
Её лицо застыло.
«Вот тебе и лесть!» — подумала она и фыркнула:
— Господин говорит точь-в-точь как четырнадцатая Мэй.
Пусть до настоящей искусительницы ей далеко, но ведь и не безобразна же она, даже рядом с Лоу Минъюэ и Ань Цзю.
Ань Цзю, выслушав упрёки, не ответила ни слова. Гао Дачжуан удивлённо взглянул на неё.
Она, заметив его взгляд, спокойно произнесла:
— Я всегда говорю лишь правду и не нахожу удовольствия в том, чтобы язвить.
Хотя, если вспомнить, её слова иной раз могли отравить целую деревню. Гао Дачжуан нахмурился: «Кто бы хотел быть с тобой заодно, мелкая злючка!»
Неподалёку Суй Юньчжу, Ли Цинчжи и Цю Юньтэн, услышав их разговор, украдкой усмехнулись. Но, посмеявшись, они прониклись к Гао Дачжуану уважением. В Контрольном управлении Повелителей Журавлей никто из наставников не показывал своих приёмов, и они не могли представить, что этот на вид жеманный человек скрывает такую силу.
