Полководец Лин Цзыюэ, передав срочную весть в Бяньцзин, сразу же погрузился в лихорадочные приготовления к войне.
До лета оставалось совсем немного. Ляо не могли ради похода бросить свои стада. Если рискнуть всем и потерпеть поражение, то всё пойдёт прахом: ни людей, ни скота, ни добычи. Такой ставки они сделать не могли.
В лагере Хэбэя войска стояли настороже, но Лин Цзыюэ тревожило одно. Из столицы всё ещё не приходило известий. Лишь на двадцать третий день ожидания наконец прибыл гонец. Нужные люди уже в пути и скоро достигнут лагеря.
И именно в этот момент Ляо пошли в наступление.
Ни один из разведчиков Сун не вернулся, все пали в руки врага. К счастью, трава ещё не поднялась, и копыта коней поднимали густые клубы пыли. Едва Ляо подошли ближе двадцати ли, дозорные на башнях заметили серое облако на горизонте и немедленно подняли тревогу.
Ань Цзю стояла перед главным шатром, наблюдая, как войско спешно выстраивается в ряды. Две женщины из Вэйюэ переоделись в доспехи простых солдат и стояли среди строя. Они не скрывали лиц и не меняли облика. Обе были по-своему прекрасны: одна ослепительно яркая, другая чиста, как весенний ручей. И вдруг Ань Цзю вспомнила, как Чжао Лин когда-то спросил:
— Ты ведь рождена красавицей, зачем же выбрала этот путь?
Стоило ей подумать о нём, как она увидела самого Чжао Лина, бледного, стоящего у входа в шатёр военного комиссара, глядящего на выстроенные ряды. Он постоял немного, потом вернулся внутрь.
Вскоре из шатра донёсся кашель. Ань Цзю взглянула на стоявшего неподалёку Гао Дачжуна, но тот будто ничего не слышал, и она не стала вмешиваться.
Нападение оказалось внезапным, без малейшего предупреждения. От построения до схватки прошло не больше двух четвертей часа. Гул боевых кличей взорвал небо.
Ань Цзю и её спутники невольно выпрямились, напряглись.
Чу Динцзян, стоявший у входа, скрестив руки на груди, заметил её реакцию и сказал:
— Пойдём. Надо увидеть всё своими глазами.
Он произнёс это спокойно, но в его голосе звучала решимость. Даже Гао Дачжун, обычно сдержанный, последовал за ним. Несколько фигур, словно тени, метнулись из лагеря к полю боя.
В это время Чжао Лин в шатре закашлялся так сильно, что едва не выплюнул кровь. Ни один из тайных стражей не пришёл на помощь, и тревога всё сильнее сжимала ему грудь. Лишь мысль о том, что Лин Цзыюэ ещё жив и держит строй, немного успокаивала.
Два месяца не было дождей, и пыль на поле боя стояла стеной, скрывая очертания людей. Днём нападать — не лучший выбор, и именно поэтому Сун и не ожидали удара, оказавшись в первые минуты в тяжёлом положении.
За последние годы почти все пограничные деревни Великой Сун испытали на себе «внимание» Ляо. Население редело, припасы истощались, и теперь враг протянул руку к большим городам.
Лин Цзыюэ не обладал чудесной силой, чтобы защитить каждое селение, но крупные крепости под его началом стояли неприступно. Конница Ляо не могла продвинуться ни на шаг, и, потерпев несколько неудач, враг изменил тактику. Теперь их целью стал сам лагерь Хэбэя.
Они хотели стереть с лица земли эту гору, мешавшую им идти на юг.
Это значило одно: впереди была тяжёлая битва.
Гао Дачжун, поняв это, коротко приказал:
— Все к генералу Лину! Охранять его!
Все кивнули и бросились к Лин Цзыюэ.
Чу Динцзян удержал Ань Цзю за руку:
— Без тебя обойдутся.
Даже без Войска Повелителей Журавлей Лин Цзыюэ способен защитить себя. Их присутствие — лишь дополнительная страховка, и потеря одного бойца ничего не изменит.
— Лин Цзыюэ! Трус! Выйди и сразись со мной! — проревел кто-то по-ханьски сквозь гул битвы.
Как главнокомандующий лагеря, Лин Цзыюэ не мог рисковать. Он должен был руководить из тыла, не бросаясь в передовую. Вызов был очевидной провокацией, но он не поддался.
Ань Цзю прищурилась. Сквозь пыль она различила, что войском Ляо командует могучий человек. Даже высокий Чу Динцзян рядом с ним показался бы обычным. Тот, кто выкрикивал вызов, стоял у его седла.
Ань Цзю без всякого выражения произнесла:
— Бедная лошадь.
Чу Динцзян усмехнулся:
— Это Сяо Чжэньнин, полководец из рода императрицы Сяо.
Ань Цзю увидела, как этот великан что-то сказал, и стоявший рядом офицер Ляо сразу умолк.
Сяо Чжэньнин много лет бился с Лин Цзыюэ и знал его лучше других.
— Арбалеты! — тихо воскликнула Ань Цзю.
Лицо Чу Динцзяна потемнело. Он взглянул туда, где стоял Сяо Чжэньнин, и действительно заметил десятерых чёрноодетых арбалетчиков, нацеливших взведённые взрывные арбалеты прямо в Лин Цзыюэ.
Выражение Сяо Чжэньнина тоже было мрачным. Он предпочёл бы победить противника честным боем, но приказ сверху был ясен. Использовать секретное оружие и уничтожить Лин Цзыюэ любой ценой.
Смерть уже стояла рядом.
Лин Цзыюэ тоже всё понял. Но если бы он отступил, армия бы пала духом, и поражение стало бы неизбежным.
Мгновение ожидания растянулось для него на целую вечность.
Чу Динцзян смотрел на арбалеты с редкой для него тяжестью во взгляде, будто ждал чего-то.
Лин Цзыюэ стоял так же неподвижно, и по вискам его уже стекали тонкие капли пота.
