Он прошёл немного и ощутил, будто за ним следят. Вэй Юньшань обернулся. В тумане мерцал лунный свет, кругом лишь пустошь и дымка. Он постоял мгновение, а затем двинулся дальше.
Чу Динцзян и Ань Цзю шли по следу. Когда они начали терять ощущение его ауры, ускорились. Изнурённый чрезмерным расходом духовной силы, Вэй Юньшань чувствовал себя так, будто не спал несколько ночей подряд. Он был на пределе, и только когда преследователи подошли ближе чем на тридцать чжанов, понял, что за ним идут.
Он, некогда гордость мира боевых искусств, теперь выглядел жалко. Даже предательство приёмного сына не унизило его так, как сегодняшний день.
Он знал, что Чу Динцзян достиг ступени Хуацзин. Пусть его основа ещё не прочна, но в нынешнем состоянии Вэй Юньшань не мог с ним тягаться. Надо было уйти.
Но судьба распорядилась иначе.
Лёгкость тела Чу Динцзяна оказалась куда выше, чем он ожидал. Мгновение, и расстояние сократилось до десяти чжанов. Если продолжать бежать спиной к врагу, смерть настигнет его неминуемо.
Вэй Юньшань был вынужден остановиться.
Чу Динцзян не дал ему перевести дыхание. Поставив Ань Цзю на землю, он сам метнулся вперёд, обнажив меч.
Ань Цзю, едва коснувшись земли, натянула Лук Подчиняющий Дракона и выпустила стрелу из чистой духовной силы, Цзинсянь.
Невидимая стрела летела быстрее, чем удар меча.
Вэй Юньшань, чья сила духа была необычайна, ощутил угрозу, когда стрела приблизилась на три чи. Двойная опасность пробудила в нём скрытые резервы. Его фигура исчезла и возникла в десяти чжанах прочь, так стремительно, что даже зоркая Ань Цзю увидела лишь смазанную тень.
Чу Динцзян не стал преследовать.
— Это ты, девчонка! — узнал Вэй Юньшань её лук.
Он вспомнил, как когда-то, управляя стрелой силой духа, месяцами точил ею решётку и едва не умер от истощения. Он невольно усмехнулся.
— Я не ошиблась, — спокойно ответила Ань Цзю.
Он решил, что она хвалит его за умение, и презрительно фыркнул.
Но она добавила:
— Ты и вправду не из тех, кому можно доверять.
Между ними на миг повисла странная тишина.
— Вам двоим будет нелегко меня убить, — сказал Вэй Юньшань. — Отдам половину лекарства, если отступите.
— Когда можно взять всё, зачем довольствоваться половиной? — холодно ответил Чу Динцзян.
— Значит, ты решил идти против старика до конца? — голос Вэй Юньшаня оставался ровным, но внутри его клокотала ярость. Он понимал, если Чу Динцзян решит драться насмерть, шансов почти нет. Отдать лекарство? Лучше умереть.
Он тяжело вздохнул:
— Не думал, что, победив столько мастеров, дважды окажусь в грязи.
Первый раз из-за Вэй Юйчжи, второй сегодня.
Хитрость Чу Динцзяна была в том, что его ловушки лежали на виду, но избежать их всё равно было невозможно.
— Позволь хотя бы умереть с ясной головой, — сказал Вэй Юньшань. — Я ведь не проверял, настоящее ли лекарство. Откуда ты знаешь, что я непременно попался на удочку?
— Ты готов служить Ляо ради этой пилюли, — спокойно ответил Чу Динцзян. — Значит, она тебе жизненно нужна. В твоих глазах я увидел жажду, которой не должно быть у достигшего Хуацзин.
Обычно тот, кто овладел духовной силой на этом уровне, не поддаётся страстям. В отличие от внутренней энергии, духовная сила меняется вместе с эмоциями: стоит сердцу дрогнуть, и она колеблется. Потому и говорят: прежде чем овладеть боевым искусством, нужно усмирить сердце.
— Зачем тебе это средство? Хочешь вернуть утраченную силу? — спросил Чу Динцзян.
— Я однажды переутомил дух и потерял сознание, — ответил Вэй Юньшань. — А очнувшись, понял, что тело моё изменилось под действием лекарства.
Он поднял руку, и рукав соскользнул. В лунном свете блеснуло крепкое, жилистое предплечье, полное неестественной силы.
— Я знаю медицину, — продолжил он. — Если всё пойдёт так и дальше, через три месяца моё тело разорвёт изнутри.
Чу Динцзян нахмурился.
Он знал о Вэй Юньшане лишь по записям Войска Повелителей Журавлей и по слухам в мире боевых искусств. Везде говорили, что тот человек спокоен и безмятежен, но перед ним стоял старик, отчаянно цепляющийся за жизнь, полный жадного желания.
Чу Динцзян обдумал всё, и, когда решение созрело, вокруг него поднялась волна убийственной силы. Его фигура растворилась в ночи, и лишь холодные отблески меча метнулись к Вэй Юньшаню.
Тот, казалось, всё время говорил спокойно, но не терял бдительности. Когда удар настиг, он не стал отступать, а, напротив, поднял меч и встретил атаку лицом к лицу.
