И всё же Мэй Цзю никогда не могла стать такой, как Ань Цзю. В её глазах та была не иначе как безумной. Она пренебрегала самой ценностью жизни, действовала наобум, не считаясь с последствиями.
Именно эта безумная любила пасти овец и умела мечтать о спокойствии и красоте. Мэй Цзю вдруг ощутила, что в сущности, Ань Цзю — человек несчастный. Жестокость её рождена лишь пережитым, а в самой глубине она оставалась чистой и наивной.
В памяти всплыли жуткие образы, явленные во сне. Тело пробрала дрожь, и, едва слышно, её сердце позвало: «Ань Цзю…»
— Не смей говорить! — резко оборвала её та, уловив перемену в душе. — Нам обеим отвратительно находиться рядом, и тут нечего обсуждать!
Она ненавидела жалость, особенно жалость от трусихи.
Через некоторое время Мэй Цзю с усилием произнесла:
— Наверное, тебе тяжело. Я сама пойду.
— Сестра, ты уверена? — Мэй Жуянь едва переводила дыхание.
Она не была изнеженной молодой госпожой, но несколько лет всё же жила в заботе и покое. К тому же силы за день были исчерпаны, и нести сестру оказывалось делом нелёгким.
— Да, я смогу, — кивнула Мэй Цзю.
Жуянь поставила её на землю, и они, поддерживая друг друга, медленно двинулись вниз по тропе.
Ань Цзю раздражённо фыркнула. Ей с таким трудом удалось ввергнуть Мэй Цзю в отчаяние, а тут несколько слов, и в девушке вновь пробудилась вера в себя.
На полпути им повстречались Яо Е и Дань Юэ, которые повели своих госпож обратно к покоям.
Немного умывшись и попробовав лёгкий ужин, Мэй Цзю, опираясь на Яо Е, направилась к дому старейшины Чжи.
Тот жил на западной окраине среди цветущих слив, в павильоне Юнчжитан1. Сам двор был двухъярусным. Первое пространство представляло собой огромный плац для стрельбы, настолько просторный, что там можно было упражняться и в верховой езде с луком. За вторыми воротами открывался новый дворик, тоже стрелковый, только куда меньше.
Старейшина Чжи был облачён в простое одеяние, широкие рукава перевязаны тесёмками. В руках он держал лук и стоял под навесом галереи, прицеливаясь в мишень, что находилась в десяти саженях.
Мэй Цзю не решилась нарушить его сосредоточенность и молча ждала.
Прошла половина чаши чая времени, а он всё стоял недвижно, словно каменное изваяние.
Ань Цзю долго наблюдала за его пальцами и невольно поразилась. Обычно в старости руки и ноги начинают дрожать, но этот человек мог так долго сохранять неподвижность. Для неё, впрочем, истинным мастерством было не то, сколько держишь тетиву натянутой, а то, способен ли ты в миг выстрела удержать равновесие и просчитать каждое внешнее воздействие.
Пальцы старейшины разжались, и стрела со свистом вонзилась прямо в середину мишени.
Он положил лук на высокий стол рядом и, обернувшись, негромко сказал:
— Подойди.
Мэй Цзю, превозмогая усталость, шагнула вперёд.
— Попробуй этот лук, — старейшина не относился к ней как к неопытной ученице.
Девушка послушно подняла оружие и, затаив дыхание, в душе позвала: «Ань Цзю, выйди… помоги…»
Ответа не последовало.
Как она ни взывала, Ань Цзю упрямо молчала. Та намеревалась довести Мэй Цзю до поражения и стереть последние крохи её хрупкой уверенности.
— Что застыла? — с усмешкой произнёс старейшина. — Этот лук я сделал специально для тебя, он очень добротный. Или тебе и он не по нраву?
— Н-нет… — пробормотала Мэй Цзю.
Надежда на помощь иссякла, и она решила действовать сама. Вспомнив недавнее движение старейшины, она неловко повторила его.
Снаружи это выглядело просто, но глаз мастера сразу уловил ошибки. Лишь разомкнув стойку, она заставила его нахмуриться, однако он не прервал, подумав: «Возможно, у девушки есть способности, но опыта не хватает».
Стоило ей натянуть тетиву хоть чуть-чуть, как тело задрожало, едва справляясь с тяжестью. Морщины на лбу старейшины легли ещё глубже.
Мэй Цзю становилось мучительно. Лук казался лёгким, но сил не хватало даже на то, чтобы натянуть его и наполовину.
Наконец старейшина не выдержал. Мгновенно оказавшись перед ней, он крепко перехватил и лук, и стрелу, а затем ледяным взглядом впился в лицо девушки.
От этого взгляда Мэй Цзю невольно втянула шею в плечи.
— Кто ты?! — голос старейшины прозвучал хрипло и грозно, сдавив пространство вокруг. — Твои глаза бегают, твои движения скованы. Ты не та, что стояла тогда в усыпальнице! Говори! Кто ты такая?!
- Юнчжитан (永智堂, Yǒngzhì táng) — «Зал вечной мудрости». ↩︎
