Мо Сыгуй на миг застыл, потом отправился в кладовую выбирать травы на день.
Когда-то он записывал редкие болезни, теперь почти все разгадал. Понимал: сидеть взаперти и изучать медицину бесполезно. Скоро он отправится странствовать, искать новые случаи и редкие растения. Пока же всё свободное время отдавал тренировкам.
Обладатель ветвистой меридианной системы, Мо Сыгуй был поистине одарён. Внутреннюю силу он постигал в десятки раз быстрее других. Но судьба уравновешивает дары: люди с «ветряной жилой» особенно восприимчивы к внешним воздействиям, чаще болеют.
Так называемый «злой дух» — не про духов, а медицинский термин, означающий повышенную восприимчивость к болезням.
К тому же Мо Сыгуй постоянно испытывал лекарства на себе, и обычные снадобья уже не действовали. Если бы он серьёзно заболел, вылечить себя, возможно, не смог бы. Так что тревога Ань Цзю имела основания.
Он знал, что лучший способ лечения — не допустить болезни.
На острове жизнь вновь потекла спокойно, но за его пределами всё бурлило. Дело Лин Цзыюэ потрясло Поднебесную.
Учёные и чиновники, неравнодушные к государственным делам, подали коллективное прошение пересмотреть расследование. Ведь Лин Цзыюэ был для Сун не последней фигурой. Но двор решительно отказал: мол, всё ясно, доказательства неопровержимы, нет смысла тратить силы на пересмотр.
Приближался конец года. Хотя судьба Лин Цзыюэ волновала многих, люди всё равно готовились к празднику: пока не рухнуло небо, жизнь должна идти своим чередом.
Девятое число двенадцатого месяца наступило быстро.
В тот день над Бяньцзином кружил густой снег. Хлопья падали сплошной стеной, будто хотели укрыть землю белым саваном.
Казни назначают на осень и зиму. Это время, когда воздух полон суровой силы. После жатвы народ свободен, можно собрать толпу для устрашения, а холод не даёт трупам разлагаться и предотвращает заразу.
Лин Цзыюэ «удостоился» именно этого срока. За столь тяжкое преступление император не стал откладывать приговор до весны.
Площадь Цайшикоу уже кипела людом. Ань Цзю и её спутники заранее заняли позиции.
Она, скрыв лицо под маской из человеческой кожи, сидела в чайной напротив, в двадцати саженях от эшафота, и наблюдала из окна.
Было ещё рано. Место казни охраняли солдаты, чиновники не прибыли, осуждённого не привезли, но Ань Цзю уже ощущала напряжение в воздухе. Вокруг более двухсот мастеров боевых искусств от четвёртого до девятого уровня, и число их всё росло.
Неужели это замысел второго принца? — насторожилась она.
К концу часа Сы (с 9 до 11 утра) солдаты начали расчищать дорогу. Появились чиновники и тюремная повозка.
Вокруг эшафота натянули циновки, даже повозку укрыли соломенными занавесями — чтобы помешать возможному нападению. Ведь если кто-то решит освободить узника, не зная, где подлинный, не рискнёт действовать сразу, и это даст время завершить казнь.
Повозка остановилась у подножия плахи. Двое стражников потянулись поднять занавес, но вдруг из снежной пелены вырвалась стрела. Она рассекла воздух с пронзительным свистом, целясь прямо в Лин Цзыюэ внутри повозки.
