Мэй Яньжань поняла, что скрывать дальше уже бессмысленно. Дело зашло слишком далеко. Она находилась под негласным надзором, не могла постоянно быть рядом с дочерью, и Мэй Цзю нельзя было оставлять в неведении.
— По всем правилам, ты только вернулась в род, твои способности ещё не проверены, и вносить твоё имя в родовую книгу спешить не должны. Разве что так совпало, что как раз намечено отправить в Войско Повелителей Журавлей новую партию людей…
Оказалось, что каждая запись в родовой книге Мэй сопоставлялась с государственным реестром. Когда кого-то из рода заносили в родословную, чиновники из столицы непременно приезжали проверить способности и занести всё в казённые книги. В этот раз даты совпали, и потому глава рода решил заодно включить в список и Мэй Цзю.
— Давно ещё, — продолжала Мэй Яньжань, — Войско Повелителей Журавлей в основном формировались из четырёх великих семейств: Мэй, Чжао, Ли и Лоу. Но кроме них участвовали и мелкие кланы. Предыдущий Император решил, что подобная структура слишком опасна, и учредил особое место для подготовки воинов — Орден Повелителей Журавлей. С тех пор туда принимали не только детей из этих семей, но и отбирали простых ребят с выдающимися задатками, воспитывая с малых лет.
Цель их была ясной — ослабить власть кланов и подчинить армию двору. Великие семьи знали слишком много дворцовых тайн, и участь тех, кто утратил силу, была предрешена. Потому у них не осталось пути назад. Только держать власть изо всех сил, чтобы выжить.
Потомки рода Мэй постепенно редели, и потому поспешили включить в родословную не только Мэй Цзю и Мо Сыгуя, но даже и Мэй Жуянь, хотя прекрасно понимали, что та не принадлежит к их крови.
— Люди из Ордена, скорее всего, хотели испытать твои способности, — заключила Мэй Яньжань.
С этими словами она неожиданно схватила руку дочери и долго, нахмурившись, прощупывала пульс.
Мэй Цзю не осмеливалась прервать её и только после спросила:
— Мама, что случилось?
Мэй Яньжань покачала головой:
— Я думаю над тем, почему тот человек сказал: «Мы скоро встретимся вновь».
Мэй Цзю унаследовала от матери превосходное телосложение, идеально подходящее для боевых искусств. В противном случае Мэй Яньжань никогда бы намеренно не воспитывала её в образе слабой и пугливой девочки. Теперь, когда дочери было всего тринадцать и прежде она не имела дела с боевыми приёмами, даже врождённого дара не хватило бы, чтобы так быстро обратить на себя внимание. Если бы дело касалось лишь старейшины Чжи, мужчина не сказал бы тех слов о скорой встрече!
— Цзю-эр, что же ты скрываешь от меня? — Мэй Яньжань крепко сжала руку дочери. — Разве есть тайны, которые нельзя открыть матери?
— Я… — Мэй Цзю в этот миг жгуче желала излить ей всё, но едва в сознании прозвучал холодный смешок Ань Цзю, слова тут же застыли у горла.
Мэй Яньжань вздохнула:
— Цзю-эр, у меня самой уже нет надежды. Вся моя жизнь теперь посвящена тому, чтобы ты жила спокойно. Если случится нечто важное — никогда не скрывай от меня!
После возвращения в родовое поместье Мэй Яньжань ясно понимала, что бежать уже невозможно. Оставалось лишь одно — положить на чашу весов собственную жизнь ради будущего дочери.
Ночь была уже близка. Видя, что Мэй Цзю не хочет открыться, она не стала более настаивать.
После ужина.
Мэй Яньжань велела приготовить лекарство от ушибов и до его прибытия поговорила с дочерью ещё немного.
Вдруг раздался торопливый голос Яо Е:
— Госпожа Янь, беда!
— В чём дело? — спросила она.
— Прибыла Великая госпожа! — Яо Е понизила голос.
В зале горел яркий свет. Мэй Цзю ясно увидела, как губы её матери задрожали, лицо в одно мгновение стало белым.
— Кто такая Великая госпожа? — удивилась Мэй Цзю. Она знала лишь о двух старших дамах в роду, но никогда не слышала о какой-то Великой госпоже, да ещё вызывавшей у матери такой страх.
— Похоже… — вдруг над головами раздался хриплый голос. В нём слышался смех, но в нём же таилась и леденящая угроза. — Ты всё-таки помнишь эту старуху.
Мэй Цзю в ужасе вскинула взгляд к потолку, но сколько ни вглядывалась, не увидела ни единой тени.
— Дочка-то у тебя уже взрослая, — сиплый голос теперь донёсся с главного сиденья.
Мэй Цзю обернулась и увидела согбенную фигуру в чёрном. Сутулая старуха сидела на кресле, упершись в трость обеими руками. Её тело было закутано наглухо, не оставляя ни клочка кожи на виду.
