Куда ни бросишь взгляд — всюду тянулись могильные холмы, уходящие в глубину ночи. Вдали то там, то здесь вспыхивали бледные огоньки, и их синеватое пламя не могло рассечь густую, словно чернила, темноту.
Могилы заросли бурьяном, почти нигде не было надписей. Некоторые обвалились, и перед ними раскинулось не что иное, как кладбище безымянных мёртвых.
Мэй Тинъюань поёжилась и притихла.
— Сегодня погодка что надо, — неожиданно раздался хриплый голос, будто из самой земли. — Хе-хе.
Когда все успели определить источник звука, согбенная тень уже стояла в двух саженях. Старуха сказала:
— Это кладбище началось ещё в эпоху Тан, занимает три низких холма. Я спрятала здесь четыре кинжала. Дам вам один час. Вынесете оружие отсюда — испытание пройдено. Правил нет, можно забрать все четыре клинка себе, можно отнять их у других, дозволено лишать жизни. Хотите — убивайте.
Слова прозвучали так буднично, будто речь шла о детской игре, но ведь они все были родственниками и росли вместе! Даже у двух мальчиков, полных самоуверенности, сердце похолодело. Однако, присмотревшись, они рассудили. Раз есть четыре кинжала и их четверо, то второму дому хватит на всех. Стоит действовать сообща, и никто не останется без оружия. А что до четырнадцатой Мэй, какое им до неё дело!
Мысль у всех четверых была одна.
Мэй Тинъюань, осознав это, вдруг повеселела. Значит, ждать конца месяца не придётся! Если разрешено не считаться с жизнями, то даже искалечить четырнадцатую Мэй не станет преступлением. Это куда заманчивее, чем обычный месячный поединок «до первого удара».
Ань Цзю шла с опущенной головой, нахмурив брови. Разве не говорили, что её всего лишь берут ради закалки смелости? Почему же всё больше походило на тщательно расставленную ловушку именно для неё?
Старуха-матриарх кивнула. Та самая женщина в чёрном, что вела повозку, вынула из-за пазухи пять конвертов и раздала каждому по одному:
— Внутри карта. Прошу.
Мэй Тинцзюнь и Мэй Тинчунь не скрывали восторга. Получив карты и увидев, что путь свободен, они с готовностью рванулись вперёд, не выказав и тени страха. За ними поспешила Мэй Тинчжу.
Мэй Тинъюань всё понимала куда яснее, но взглянув на зыбкие огоньки среди могил, невольно занервничала. Она на миг замялась, потом стиснула зубы и шагнула вслед за сестрой.
Только тогда Ань Цзю двинулась и вошла вместе с ними.
Старуха прищурилась и негромко усмехнулась. Её скрипучий голос в этой мрачной тишине прозвучал особенно жутко:
— Как думаешь, четырнадцатая пройдёт испытание?
— Не смею гадать, — ответила женщина в чёрном и с сомнением глянула на неё. — Но те двое воинов… неужели их действительно убила она?
— Скоро увидим, — старуха усмехнулась с живым интересом.
— Но если… — женщина не выдержала. Пусть даже четырнадцатой Мэй не станут вредить соперники из второго дома, в этих местах и волки водятся. Если она погибнет здесь, разве старший Чжи стерпит?
— Коль она бездарность — значит, пусть и пропадёт. Я найду ученика получше, — костлявые пальцы матриарха заскользили по трости. В её глазах сверкнул азарт. — К тому же, разве Яньжань не поручила тебе присматривать за ней? Ха-ха!
Убийца по сути мало чем отличается от воина на поле брани. Генерал воздвигает горы из костей, но при этом способен хранить любовь и ненависть. И всё же есть разница. На войне силы сторон равны, и схватка идёт открыто, а убийца наносит удар исподтишка и часто по тем, кто лишён защиты: по женщинам и детям. Матриарх, чьи руки обагрены кровью стольких жертв, ожесточилась, словно железо. И всё же в ней оставались радость, гнев и печаль, только иные, чуждые обычным людям.
— Виновата! — женщина в чёрном упала на одно колено.
Непредсказуемость матриарха она знала слишком хорошо. Та могла смеяться в одну минуту, а в следующую отправить на тот свет.
— Сегодня у меня хорошее настроение, не стану тебя карать, — легко постучала та тростью и повернулась, чтобы уйти.
Осенний ветер зашуршал в траве, холодок пробежал по спине женщины.
Тем временем несколько подростков углубились в заброшенное кладбище. Вокруг царила мёртвая тишина. Изредка с шипением вспыхивали огни, освещая кучные могилы.
Страх постепенно овладевал ими. Когда Мэй Тинъюань вспомнила о четырнадцатой Мэй и захотела её отыскать, то не обнаружила и следа.
— Ай! Четырнадцатая Мэй пропала, — вполголоса воскликнула Мэй Тинъюань.
— Может, она просто отстала? — предположил Мэй Тинчунь.
Мэй Тинчжу заметила:
— С самого начала она ушла к северу и вовсе не собиралась держаться рядом с нами.
Мэй Тинцзюнь окинул взглядом пустынное кладбище:
— Наверное, боится седьмой сестры. Но всё же мы семья. Если с ней что-то случится, как мы потом посмотрим в глаза тётке?
Мэй Тинцзюнь был старшим среди них и к тому же прямым наследником главы рода. Если Мэй Чжэнцзин не справится с обязанностями, то именно он станет следующим главой клана, а потому его слова имели вес для сверстников.
— Пойдём искать её? — не удержался Мэй Тинчунь, питавший тайную симпатию к красивой сестрице.
— Хочешь — иди один! — огрызнулась Мэй Тинъюань.
— Довольно. Главное — найти кинжалы, — подытожил Мэй Тинцзюнь, и заботливые слова Тинчуня так и остались пустым звуком.
Собрав сухую траву, они разожгли маленький костёр, и при его свете развернули карты. Лишь тогда подростки обнаружили, что в их руках оказались лишь обрезанные куски! По форме было ясно, что карту можно разделить минимум на шесть частей.
