— Не бойся, моя девочка, — шептала Мэй Яньжань, гладя её по спине. — Пока я жива, никому не дам тебя обидеть.
— Мама… — сквозь ком в горле прошептала Мэй Цзю. Ей нестерпимо хотелось рассказать Мэй Яньжань, что в её теле живёт страшный дух, но страх за жизнь матери заставил промолчать.
Вечером за ужином сидели лишь трое: мать с дочерью и А-Шунь.
Поддавшись на уговоры Ань Цзю, Мэй Цзю едва присела за стол и набросилась на еду, жадно хватая куски, словно простая деревенская девчонка, впервые оказавшаяся за богатым столом. А вот А-Шунь, напротив, ела неторопливо и чинно. Её манеры куда больше соответствовали образу знатной госпожи.
Напуганная недавними событиями, Мэй Цзю вовсе забыла об обещании, данном утром. Лишь несколько настойчивых взглядов А-Шунь вернули её к мысли о договорённости.
Когда трапеза подошла к концу, Мэй Цзю нашла момент и тихо поведала всё матери.
Опытная и умудрённая жизнью Мэй Яньжань быстро разгадала хитрость девочки. В её глазах А-Шунь выглядела слишком расчётливой, чтобы вызывать симпатию. Но Мэй Яньжань прекрасно понимала, правда в доме Мэй всё равно откроется. Зачем же брать на себя недовольство дочери? По этой причине она без колебаний кивнула.
Мэй Цзю облегчённо вздохнула и поспешила обрадовать А-Шунь.
Когда небо потемнело, усталость навалилась. Служанки прибрали покои, постелили постель, и Мэй Цзю почти сразу уснула. Ей ничего не приснилось в ту ночь.
На рассвете Вэнь Цуй уже будила её:
— Чем раньше вы предстанете перед госпожами, тем лучше. Старшие не любят, когда их заставляют ждать. После поклонов в Бисянцзюй придётся идти и в Шаюньцзюй, всё это займёт половину дня.
Мэй Цзю не привыкла валяться в постели, и потому поспешно поднялась, позволяя служанкам помочь ей одеться и умыться.
Глядя в зеркало на обновлённый облик девушки, Ань Цзю на миг ослепла от блеска: утончённые черты лица, изумрудное платье с широким воротом, подчёркивающее изящество шеи, струящиеся ленты, увенчанные белым нефритовым кольцом на поясе, и густые тёмные волосы, собранные наполовину. В этой свежей, чистой красоте таилась мягкая элегантность, словно у журавля, стоящего у воды.
Ань Цзю не удержалась и пробормотала:
— Красота снаружи, гниль внутри.
Мэй Цзю вздрогнула.
Вэнь Цуй уловила её испуг и заботливо спросила:
— Что-то не так, молодая госпожа? Вам не по душе наряд?
— Н-нет, вовсе нет, — торопливо ответила Мэй Цзю.
Служанка не стала докапываться, но мысленно удивилась. Отчего это молодая госпожа так испугалась? От самой себя или от своего отражения?
Мэй Цзю оставалась напряжённой, пока не вышла на улицу. Лишь солнечный свет немного её успокоил.
«Ведь призраки боятся солнца», — облегчённо подумала она.
А Ань Цзю тем временем увлечённо разглядывала двор: густые рощи, сквозь листву которых проступали крыши, украшенные изящными углами. Была середина осени. Листья, кружась, падали, как рой золотистых бабочек. Ветер поднял их ввысь, и над лесом пролился целый дождь из опавшей листвы.
— А мама разве не идёт? — спросила Мэй Цзю.
Ань Цзю недовольно фыркнула, отрываясь от созерцания, и её звук заставил девушку оступиться.
— Осторожнее, четырнадцатая молодая госпожа, — поддержала её Вэнь Цуй. — Госпожа Янь не пойдёт. Вместо неё вас сопроводит пятнадцатая молодая госпожа. Мы отправляемся к переправе.
— Переправе? — удивлённо выдохнула Мэй Цзю. Она и не подозревала, что у дома есть собственный причал.
От Юйвэйцзюй до переправы было недалеко. Лесная тропа вывела их на просторное место, и перед глазами открылось широкое озеро. Солнце ещё не взошло, и над водой стелился туман, связывая небо и гладь в единый серебристый покров. Сквозь туман угадывался зелёный остров. Деревянный причал из сосны тянулся вглубь озера, а у его боков лениво покачивались несколько лодок.
А-Шунь вместе со своей служанкой уже дожидалась у переправы. На ней было надето лёгкое розовое платье с перекрещивающимся воротом. Миндалевидные глаза с приподнятым разлётом придавали её лицу особое выражение, и в этот миг она тоже казалась настоящей красавицей.
