Ань Цзю, с трудом переведя дыхание, приподнялась и тут же выплюнула сгусток крови. Голос ее прозвучал хрипло:
— Позвоночник цел.
Мужчина замер, затем ответил:
— Потерпи немного. Я отвезу тебя к старейшине Ци.
— Хорошо, — прошептала она и закрыла глаза.
Всадница в чёрном заметила, как бледно лицо девушки, но на нем не дрогнуло ни малейшее выражение боли. Она промолчала, постояла мгновение и отошла в сторону.
Сбоку послышался легкий шорох. Ань Цзю чуть приоткрыла глаза и увидела, что та же женщина присела рядом. В душе неожиданно возникло странное чувство и настороженность, владевшая ею до того, исчезла. Вскоре она погрузилась в тяжелый сон.
Если раньше мечтой Ань Цзю было купить собственное хозяйство, то теперь она жила одной мыслью — убить Мэй Цзю. Как наемница она не раз переносила ранения куда страшнее нынешнего, но никогда еще не ощущала себя столь униженной.
Глупость Мэй Цзю, раз за разом проявлявшаяся в критический миг, доводила её до бешенства. Терпение имело предел.
Ань Цзю была уверена, что это кара небес за пролитую ею кровь.
Сквозь шум ливня ее кровь смешивалась с дождем, стекая струйками в землю.
Прерывающийся и возобновляющийся дождь шел три дня подряд. Холод усилился, в воздухе уже чувствовалось дыхание ранней зимы.
На второй день после возвращения участников испытания о результатах знали все, кому следовало. Мэй Тинчжу и Мэй Тинцзюнь сошлись в бою, окончившемся для обоих изнурительной ничьей. Мэй Тинъюань попал в засаду и был ранен в руку, лишь один Мэй Тинчун вернулся невредимым. Но никто из них не принес заветного кинжала. И только четырнадцатая Мэй, которую меньше всего считали способной на успех, неожиданно добыла его.
Для старейшины Чжи это стало источником немалого удовлетворения! Но радость сменилась горечью. Стоило такой одарённой девушке вернуться, как она упала с коня и до сих пор не приходит в себя.
Такой нелепый итог заставил старейшин задуматься о будущем рода Мэй, и сомнения их были велики.
В Юйвэйцзюй зажглись поздние огни.
Мэй Цзю казалось, что она спала бесконечно долго. Очнувшись, она почувствовала страшную жажду.
— Ах! — она попыталась приподняться, но резкая боль скривила лицо.
— Госпожа проснулась! — обрадованно вскрикнула Яо Е, отдернув полог. — Не двигайтесь, что понадобится — скажите, я все сделаю.
— Воды… — прохрипела Мэй Цзю. Сухое горло обожгло болью даже это единственное слово.
Яо Е налила чашу и маленькой ложкой напоила ее.
— Полегчало, госпожа?
— Да, теперь лучше, — ответила Мэй Цзю.
Служанка отжала платок и осторожно обтерла ей лицо.
— Как же так, госпожа! — вздохнула она. — Как вы могли упасть с коня?
Мэй Цзю, вспомнив то мгновение, почувствовала укол вины. Очнувшись, она только заметила качающуюся картину мира, и не сразу осознала, что сидит в седле.
— Ань Цзю… — беззвучно позвала она.
Никто не откликнулся. Девушка подумала, что та, наверное, в ярости.
— Госпожа? — испуганно окликнула Яо Е, заметив ее задумчивость.
— Все в порядке, — рассеянно ответила Мэй Цзю.
— Слава небесам. — Яо Е заботливо подоткнула одеяло. — Госпожа Янь две ночи не отходила от вас. Лишь с трудом старейшина Чжи убедил ее хоть немного отдохнуть. Я пошлю за ней, пусть узнает, что вы очнулись.
При упоминании Мэй Яньжань Мэй Цзю словно пробудилась от укора самой себя.
— Как мама?
Как же ей быть в порядке? Ведь Мэй Цзю была ее сердцем и жизнью. Три дня, что дочь лежала без сознания, мать изнывала от страха, готовая принять все муки на себя.
— Это моя вина, — прошептала Мэй Цзю.
— Не говорите так, госпожа, — мягко возразила Яо Е. — Есть ли на свете мать, равнодушная к дочери? Вы пошли в Тайную школу и госпожа Янь не могла остановить вас, хотя сердце ее болело. Но если вы будете беречь себя, усердно упражняться, тогда она станет спокойнее.
Мэй Цзю замерла.
Ей всегда казалось, что покорность — лучший способ почтить мать. Она привыкла к ее заботе, но никогда не задумывалась, что сама может сделать для нее.
Яо Е, заметив, что слова дошли до сердца госпожи, замолчала и лишь добавила:
— Я приготовлю для вас ужин. Снаружи есть служанка, если что понадобится — позовите.
— Хорошо, — отозвалась все еще задумчивая Мэй Цзю.
Она долго обдумывала сказанное и вдруг почувствовала просветление. Когда же она успокоилась, то заметила перемену в себе. Исчезла тяжесть в сердце, которая давила с той поры, как она узнала о существовании Ань Цзю.
А ведь та Ань Цзю…
