— Мама… — Мэй Цзю подошла, осторожно взяла её за руку. — У тебя есть что-то, о чём ты умалчиваешь?
— Не терзай себя лишними мыслями, дитя. Это не твоя вина, а моя. Я слишком слаба, — Мэй Яньжань вытерла слёзы и, обернувшись, снова одарила дочь безупречной нежной улыбкой. — Я ошибалась. Моя дочь должна была быть неповторимой и сильной, а я, неумелая мать, задержала твой рост. Но теперь тебе следует учиться стойкости, учиться мастерству. Под крылом старшего Чжи ты обязана сама пробиться вперёд. Разве я не сумела укрыться от слежки больше десяти лет?
Если бы не забота о дочери, Мэй Яньжань, возможно, и дальше сумела бы скрываться от врагов.
Мэй Цзю тоже это понимала и твёрдо пообещала:
— Я отныне буду трудиться вдвое усерднее.
— Моя дочь непременно сумеет, — Мэй Яньжань с нежной улыбкой погладила её по голове. — А теперь мне нужно идти по делам, завтрак придётся разделить без меня.
У Мэй Цзю сердце тревожно дрогнуло, но она лишь сказала вслух:
— Хорошо, мама, иди.
Она только что обещала быть сильной и не могла позволить себе показать слабость так скоро.
Мэй Яньжань на мгновение остановилась, обняла дочь легко и коротко, словно прощаясь, и вышла.
— Я провожу тебя, — тихо сказала Яо Е и последовала за ней.
— Нечто дурное назревает, — шепнула Ань Цзю.
И Мэй Цзю чувствовала то же. Сердце её билось неровно.
— Мама идёт выполнять поручение старшего Чжи? Что она ему обещала?
— Пойдём, проследим, — голос Ань Цзю звучал как приказ, а не как совет.
Мэй Цзю не раздумывала долго и выбежала за дверь.
На крыльце её путь преградил тёмный силуэт. Му Цяньшань с мертвенной холодностью произнёс:
— Сегодня вам, госпожа, не нужно идти в школу клана. После завтрака я должен сопроводить вас к старшему Чжи.
— Прочь! — Мэй Цзю впервые в жизни осмелилась гневно взглянуть прямо в глаза и крикнуть: — Я приказываю тебе уйти с дороги!
Откуда-то взялась эта решимость, но голос её прозвучал властно. Му Цяньшань замешкался и всё же уступил.
* * *
Яо Е шла за госпожой ещё довольно далеко.
На уединённой тропе Мэй Яньжань остановилась и тихо сказала:
— Яо Е, моя Цзю — единственная моя привязанность. Позаботься о ней, как о самой себе. Передай Дань Юэ, чтобы всегда следила за Мэй Жуянь. Если у той появится измена в сердце — убить немедленно.
— Слушаюсь, — Яо Е ответила с почтенной серьёзностью.
— И остерегайся старшей госпожи, — напомнила Мэй Яньжань.
— Да, я клянусь не подвести, — твёрдо сказала Яо Е.
Когда Мэй Яньжань собиралась уйти, Яо Е тихо спросила:
— Госпожа, почему не сказать об этом юной хозяйке?
— Лучше короткая боль, чем долгая. Цзю по характеру пошла в меня, она от природы робка. И пусть я не страшусь крови и смерти, но видеть слёзы и нежелание дочери расставаться — этого я не вынесу, — в её глазах промелькнула тень скорби. — В конце концов, я лишь переоценила собственную мудрость.
— Вы поступили правильно, — мягко возразила Яо Е. — Вы воспитывали её так ради спасения. Госпожа непременно поймёт ваши добрые намерения.
— Но я всё же забыла: её путь я не смогу защитить до конца. Жизнь каждый проходит сам, иначе и не стоило бы приходить в этот мир, — горько усмехнулась Мэй Яньжань. — И вот я, считающая себя умной, лишь теперь это осознала.
Она вынула из рукава маску, тонкие пальцы долго гладили холодную поверхность. Затем женщина приложила её к лицу, и в следующее мгновение лишь размытый силуэт мелькнул перед глазами Яо Е, а сама хозяйка исчезла.
— Мама! — Мэй Цзю прибежала запыхавшись. Она услышала голоса и была уверена, что мать где-то рядом, но теперь видела лишь Яо Е. — Я только что слышала её! Где она?!
На древней сосне у самого обрыва стояла женщина в маске и с высоты смотрела вниз на дочь. Её взгляд был тяжёлым и бесконечно печальным.
