У человека облик может быть сколь угодно привлекательным, но истинную ценность определяет всё же внутренний склад.
Когда Ань Цзю впервые увидела Мо Сыгуя, ей показалось, будто это изящный юноша, но после нескольких встреч вся прелесть его внешности оказалась перечёркнута низкой натурой. Настолько перечёркнута, что всякий раз, завидев его, Ань Цзю едва сдерживала желание двинуть кулаком.
«Ведь правда, — подумала она, — все врачи на редкость отвратительны».
Мэй Цзю молчала, не решаясь затрагивать болезненные воспоминания. Из обрывков чужой памяти, что достались ей, она знала, что отец Ань Цзю был лекарем, безумцем, испытавшим собственные снадобья на жене. После пережитой катастрофы рассудок девочки надломился, и та стала неуправляемо жестока. Она то бросалась убивать, то калечила себя. Врачи пытались усмирять её силой, но именно с той поры Ань Цзю возненавидела всё племя лекарей.
Прошло немного времени, и из лекарского сада показались Мо Сыгуй с двумя старшими наставниками.
Старейшина Ци выглядел заметно моложе своего товарища, хотя был всего на четыре года младше. Шестьдесят три года исполнилось ему ныне, однако бодрость и лёгкая поступь придавали облику не более пятидесяти. В руке же он держал белую резную трость, будто из цельного куска нефрита.
Он взглянул на Ань Цзю мягко и испытующе.
Та неловко, следуя примеру Яо Е, отвесила положенный поклон.
— Хм! — буркнул старейшина Чжи, заметив её скованность. Сердце его снова налилось раздражением.
Ань Цзю подняла голову и серьёзно сказала:
— Старейшина, я была неправа, что довела вас до гнева. Скажите, скольких побоев будет достаточно, чтобы вы простили? Я не стану уклоняться.
Мэй Цзю при этих словах вся похолодела и в душе взвыла:
— Ты хоть бы со мной посоветовалась! Ведь больно-то нам обеим!
— Ха-ха! Братец, твоя ученица — любопытная девица, — усмехнулся старейшина Ци. По натуре он был упрям, но слыл человеком мягким, и обычно лишь Мо Сыгуй мог вывести его из себя.
— Нашёл чем хвастать, — проворчал старейшина Чжи.
Старейшина Ци был старшим сыном главной ветви рода. Боевые искусства ему не давались, но в медицине он достиг поразительных высот. Всю жизнь он посвятил целительству и не интересовался ничем иным, пока единственного сына не забрали в Войско Повелителей Журавлей. Тогда-то он впервые ощутил горечь и раскаяние. Чем глубже постигал он внутренние порядки Повелителей Журавлей, тем сильнее терзал его этот стыд. Видение помертвелого лица сына, отправленного на службу, стало его кошмаром, который не уходил ни днём, ни ночью. В своём упрямстве он уподоблялся человеку, что, наткнувшись на каменную стену, не желает свернуть. Он верил, что сына сгубил именно он, и никакие увещевания не могли его разубедить.
Мо Сыгуя же старейшина Ци любил как родного внука. Он умышленно не допустил его в родовую книгу, зато тайком передал ему всё богатство своего врачебного знания. Старейшина Чжи, видавший многое, отлично понимал это, но предпочитал закрывать глаза.
— Пойдёмте, вернёмся в дом и там продолжим, — предложил старейшина Ци.
Ань Цзю насторожилась. Изначально она пришла к старейшине Чжи повиниться, и какое дело здесь старейшина Ци? Но, похоже, разговор предстоял им всем вместе.
— Девочка, — сказал старейшина Чжи, — с тех пор, как ты записана за мной, я приглядываюсь к каждому твоему шагу. Старейшина Ци не только искусный лекарь, но и знаток разных тайн да редких искусств. Можешь быть спокойна: мы тебе не враги.
Слова его прозвучали так, будто они уже прозрели тайну двух душ в одном теле.
Мэй Цзю тревожно прошептала:
— Что делать? Неужто догадались?
Если старейшина Ци и вправду способен узреть двойственность её существа, Ань Цзю готова рискнуть. Что за существование, быть заточённой в чужом теле, где уже есть хозяйка? Живое ли это состояние или мёртвое? Если найдётся способ разделить их, лучше не придумаешь. А если она рассеется прахом, то так и быть, будто погибла в тот самый миг, когда ей пулей разнесли голову. Но если всё же обмана не раскроют, признаваться первой она точно не станет.
Приняв решение, Ань Цзю повернулась к Мэй Цзю с предельно серьёзным вопросом:
— Скажи, что значит «сюаньшу»1 и «цишу»2?
— Ты не знаешь? — Мэй Цзю, которую всю жизнь дразнили тупицей, вдруг осмелела и, воспользовавшись случаем, решила поддеть её: — А разве ты не хвалилась, что сама гений?
Ань Цзю, выросшая в другой среде, кое-что знала о восточной культуре и даже жила там недолгое время, но, конечно, с коренными жителями не сравниться.
— И в чём же вопрос? Разрыв между нами очевиден, — спокойно парировала она. — Если я не гнушаюсь спрашивать, отвечай толком. Рождённая дурой — это полбеды, но не теряй то малое благоразумие, что удалось в себе вырастить потом.
Мэй Цзю с трудом верила. Неужели эта девушка и вправду убийца? В её представлении наёмники должны быть похожи на Му Цяньшаня — молчаливые, холодные, с лицом мертвеца, от которого веет угрозой. У Ань Цзю, бесспорно, хватало мрачного леденящего духа, и подойти к ней было непросто, но назвать её молчаливой язык не поворачивался. Стоило приглядеться внимательнее, и становилось ясно: всякий раз, когда она брала под контроль тело, делалась холодной и немногословной, зато перед самой Мэй Цзю превращалась в сущую болтушку!
И ладно бы болтушка, каждое слово било точно в сердце!
Недовольство недовольством, но Мэй Цзю покорно ответила:
— Сфера сюаньшу весьма широка. Она охватывает врачебное искусство и пути самосовершенствования, то, что непременно должен постичь великий лекарь. Кроме того, в неё входят гадательные практики и искусство физиогномики3. По преданиям, там же сокрыты умения призывать духов и постигать путь бессмертия. А вот цишу больше связаны с миром духов и божеств. Это фэншуй, искусство построения формаций, предсказания судьбы и тому подобное.
Книг Мэй Цзю перечитала немало, однако в подобных материях её знания были поверхностными. Она с детства не имела склонности к науке о «Книге Перемен». Сколько ни читала его, понимала лишь внешний слой.
Мо Сыгуй опять не удержался и подскочил поближе:
— Я так и знал, что с тобой что-то неладно!
- Сюаньшу (玄术, xuánshù) — сокровенные техники. ↩︎
- Цишу (奇术, qíshù) — редкие, необычные искусства. ↩︎
- Физиогномика — учение, согласно которому по чертам лица, внешности и телосложению можно судить о характере, судьбе и здоровье человека. ↩︎
