«Пожалуйста, выколи мои глаза, чтобы моя кровь покрыла твою одежду, как ветка персикового цвета, чтобы в твоих глазах был я.
Пожалуйста, извлеки мое сердце, чтобы моя кровь пропитала землю, как персиковое дерево, чтобы в твоих глазах был я.»
Когда Чжуан Сю пришел на пик Сяо Юэ увидеться с Сяо Яо, она сидела в коридоре, вышивая чёрный кошелек с магнолией из золотой нити. Каждое движение иглы было замысловатым и точным, и она была почти готова.
Чжуан Сю подождал, пока она завершит последний штрих, и спросил: «С какого момента у тебя появился интерес к такому ремеслу?»
Сяо Яо ответила: «Два зайца одним выстрелом. Работа с иглой — отличная практика для медицинских навыков, потому что я смогу зашить так рану. Поэтому чем больше я тренируюсь, тем более плавными становятся мои движения, и тем лучше для моих пациентов.»
«Какова вторая цель?»
Сяо Яо улыбнулась: «Когда я закончу, я подарю это Цзин.»
Чжуан Сю сильно удивился и спросил через мгновение: «Ты… ты снова видишься с ним?»
Сяо Яо покачала головой: «Нет.»
«Тогда… для чего это?» Чжуан Сю указал на вышитый кошелек в руках Сяо Яо.
«В последний раз, когда я была в Цин Чжиу, я узнала, что он был весьма болен, и если его не начать лечить немедленно, то он может и не прожить больше ста лет. Я всего лишь его врач».
Чжуан Сю молчал и его лицо не выражало никаких эмоций. Он казался очень спокойным.
Сяо Яо почувствовала что-то странное и спросила: «Гэгэ?»
Чжуан Сю улыбнулся и тихо сказал: «Когда ты закончишь вышивать этот кошелек, я хочу такой же. Я хочу с изображением фениксового цветка, нашего любимого».
Сяо Яо с удовольствием ответила: «Конечно».
Сяо Яо пошла проверить состояние Цзин и обнаружила, что он поправляется. Она похвалила Ху Чжэн: «Очень хорошо!»
Ху Чжен объяснился: «В последние дни лидер клана чувствует себя лучше, и старейшины клана даже хвалили мои медицинские навыки, так что мне пришлось их принять».
Сяо Яо ответила: «Ты действительно сделал половину работы».
Сяо Яо вручила Цзин кошелек с изображением магнолии, а внутри была таблетка, запечатанная пчелиным воском. Сяо Яо сказала: «Эта таблетка предназначена для экстренных случаев. Если такой момент наступит, она поможет сохранить твоё последнее дыхание».
Принимая во внимание положение Сяо Яо и её медицинские навыки, даже она смогла сделать всего одну такую таблетку. Цзин понял, насколько она редкая и драгоценная.
Цзин осторожно убрал таблетку: «Не волнуйся, я буду очень осторожен».
Сяо Яо вздохнула: «С опасностью, поджидающей тебя на каждом шагу, я не могу расслабиться».
Цзин уверял: «Большую часть времени я провожу в Чжи И. Я возвращаясь только при наличии дел клана».
Сяо Яо вынуждено улыбнулась: «Это хорошо».
Цзин не хотел, чтобы Сяо Яо беспокоилась из-за подобных вещей, и спросил: «Ты хорошо провела время на Горе Пяти Богов?»
Сяо Яо улыбнулась: «Когда мой отец был маленьким, он не мог быть хорошим ребенком, потому что его навыки в рыбалке и кулинарии даже меня заставляют восхищаться. Очевидно, он мастер во всем, что связано с развлечениями».
Сяо Яо поговорила с Цзин ещё немного, а затем ушла. Цзин не хотел расставаться, но не остался, так как это уже было больше, чем он мог бы пожелать, и он не посмел просить о большем.
Сяо Яо вернулась на пик Сяо Юэ и вспомнила о том, что согласилась сделать для Чжуан Сю кошелек, поэтому начала рисовать цветы феникса на шёлковом платке.
Когда Чжуан Сю пришёл, он увидел, что комната Сяо Яо увешана различными изображениями цветов феникса, и улыбнулся.
Сяо Яо сказала: «У меня действительно нет таланта к рисованию. Помоги мне нарисовать несколько цветков».
Чжуан Сю был переполнен счастьем, но в шутку пожаловался: «Я не хочу. Когда ты шила кошелек Цзин, ты же не просила его нарисовать цветы? Если ты шьешь для меня, то должна сделать всё сама.»
Сяо Яо: «Ты такой привередливый! Ладно, я нарисую!»
Чжуан Сю стоял за спиной Сяо Яо и наблюдал какое-то время, и наконец вздохнул: «Ты! Ты такая глупая!» Он взял руку Сяо Яо и начал учить её рисовать: «Почему ты не можешь быть нежнее здесь, расслабь запястье и будь аккуратнее. Ты рисуешь цветок феникса, а не фениксовое дерево…»
Чжуан Сю учил Сяо Яо и давал ей советы. Вначале Сяо Яо слушала с улыбкой, но позже раздраженно решила намазать лицо Чжуан Сю чернилами.
Чжуан Сю засмеялся и увернулся, а затем напал на Сяо Яо: «Вот ты и бесполезная. С тобой так с детства, если что-то не получается, ты никому не дашь об этом говорить!»
«О, а ты такой полезный? Другие старшие братья помогают своим сестрам и дают им победить. Только ты такой мелочный, что винишь меня за глупость. Почему бы тебе не винить себя за то, что ты такой глупый и не можешь меня хорошо научить?»
Они перепирались, пока в комнате не раздался смех.
Жёлтый Император проходил мимо и остановился, улыбнувшись им. Казалось, что только вчера он наблюдал, как два маленьких ребёнка гонялись друг за другом под фениксовым деревом.
После смерти Чан И в битве и самоубийства его невестки прямо перед глазами Чжуан Сю, его внук был вынужден взрослеть в одиночку. В его глазах была резкая холодность, и он осторожно скрывал эмоции, как взрослый. Только когда он был с Сяо Яо, он вёл себя как ребёнок. Спустя все эти годы, пережив ещё больше тяжёлых испытаний и боли, Чжуан Сю тщательно скрывал все свои эмоции, чтобы мир видел только человека, у которого никогда не было сильных чувств. Он был спокоен и уравновешенен в любое время. За исключением тех моментов, когда он был с Сяо Яо. Тогда он превращался в ребёнка, смеялся и вёл себя неразумно.
