Цэнь Цзинь с Ли У вернулись домой примерно в девять.
Она сняла обувь, а юноша уже собирался, не оглядываясь, скрыться в своей «обители учёбы», но Цэнь Цзинь поспешно и настойчиво окликнула его.
Ли У обернулся.
Цэнь Цзинь, сама не зная почему, ощутила раздражение и, пальцем постукивая по сумке, спросила:
— Послезавтра у тебя будет время?
— Можно найти, — после короткой паузы ответил он.
— Что значит «можно найти»? — не выдержала она. — Это же твой день рождения.
Юноша на миг растерялся, как будто давно вычеркнул это из памяти.
— О.
Цэнь Цзинь удивилась его равнодушию:
— Неужели ты и вправду забыл, когда у тебя день рождения?
— Помню.
— Раньше отмечал?
— Да.
— Как?
— Покупал немного мяса, ел с дедом.
Цэнь Цзинь хотела плакать, но не могла:
— И всё? А подарки, желания, хоть какие-то ожидания?
Ли У опустил ресницы и задумался, как будто решал задачу вселенского масштаба.
Пока она почти рассердилась из-за его осторожности, Цэнь Цзинь достала из внутреннего кармана сумки голубой билет.
— Хочешь на матч? — спросила она, стараясь зацепить хоть чем-то. — Футбол. «Реал Мадрид», тот самый, что тебе интересен.
Но юноша лишь мельком глянул на билет и спокойно уточнил:
— Один пойду?
— Конечно нет, — она не могла представить, чтобы отпустить его одного в такую толпу. — Я с тобой.
В его взгляде мелькнул свет, но голос остался осторожным:
— А тебе самой хочется?
— Не спрашивай меня, — Цэнь Цзинь уже почти рассердилась на его робость. — Это твой день, хочешь — идём, не хочешь — придумаем другое.
— Хочу. — Он сказал это сразу, без колебаний.
Она удивилась, потом улыбнулась и протянула билет:
— Тогда ладно.
— Держи пока у себя, — отказался он. — Вдруг потеряю.
Цэнь Цзинь подумала, согласилась и убрала билет обратно.
Когда Ли У скрылся в кабинете и закрыл дверь, она наконец выдохнула.
Странно, но готовиться ко дню рождения этого мальчишки оказалось куда тревожнее, чем когда-то к тридцатилетию У Фу.
С мужем всё было просто. Она знала, что ему по душе, и подарок всегда попадал в цель.
А вот Ли У молчалив, непредсказуем, за три месяца совместной жизни она так и не разгадала, что ему близко.
Ну да ладно, первый раз всегда труден. Разберётся в этом году, в следующем будет проще.
Так она себя успокоила, умылась, переоделась.
Смыв с лица косметику, почувствовала лёгкость, собрала волосы в свободный пучок и, устроившись в гостиной, написала сообщение Чунь Чан.
Чан! Билет вручён!
Ответ пришёл мгновенно:
Ты сейчас похожа на девчонку, которая с замиранием сердца зовёт парня на свидание.
Отстань. С мужчинами проще. А вот как ладить с младшим братом, ума не приложу.
Родители знают, что ты его так называешь?
Нет. Но отец бы точно одобрил.
Ну что ж, ушёл муж, пришёл брат. Почти без паузы. Скажи честно, глядя каждый день на это молодое, чистое, красивое тело без капли родства, тебе хоть раз не захотелось… ну, ты поняла?
Ты, как всегда, в своём репертуаре.
Я просто нормальная женщина. А ты?
Цэнь Цзинь устала слушать чепуху Чунь Чан и закрыла чат.
Она включила телевизор. На всех каналах шли одинаковые новогодние концерты.
Она выбрала один и убавила звук до минимума.
Сначала Цэнь Цзинь смотрела с интересом, потом взгляд помутнел, мысли растаяли, и она незаметно уснула.
Ли У поставил будильник, чтобы ровно в полночь поздравить Цэнь Цзинь с Новым годом.
Когда до полуночи оставалось пятнадцать минут, он уже не мог усидеть. Каждые полминуты он проверял телефон, боясь пропустить момент.
В конце концов юноша выключил сигнал и вышел из комнаты.
В коридоре было темно и тихо.
Лишь из гостиной доносились приглушённые голоса и пение, вместе с переливами света от телевизора.
Он замедлил шаг и осторожно заглянул.
Цэнь Цзинь спала, укутанная в плед, белая и спокойная, словно тонкий снег под зимней луной.
Ли У остановился у журнального столика и долго смотрел на неё, едва дыша.
Из телевизора донёсся отсчёт до Нового года.
Он не слышал.
— Десять… девять… восемь… — гремели ведущие.
От громких голосов её ресницы дрогнули, и она чуть приоткрыла глаза.
Ли У вздрогнул, как будто очнулся, и поспешил отвернуться.
— Семь… шесть… пять…
Он сделал пару шагов, но за спиной прозвучало сонное:
— Ли У?
Голос был хрипловат, мягкий, с ноткой растерянности.
Он застыл, сердце гулко ударило, слишком долго он смотрел на неё.
— Четыре… три… два…
Цэнь Цзинь, ещё не до конца проснувшись, приподнялась, глядя на его силуэт в полумраке.
— Один!
— Ах! — она резко села и, спеша наверстать, выкрикнула: — Ли У, с Новым годом!
На экране посыпались золотые искры, зал наполнился радостными криками.
Цэнь Цзинь хлопнула себя по лбу. Опять не успела.
Она сунула руки в карманы и откинулась на спинку дивана.
Ли У, хоть она сказала всё на одном дыхании, расслышал каждое слово.
Уши у него загорелись, губы невольно тронула улыбка.
Он повернулся и тихо ответил:
— Сестра, с Новым годом.
— Мы всё равно опоздали, — вздохнула она.
— Угу.
— Ты ведь хотел встретить полночь со мной, да? А я уснула?
— Да.
— В следующий раз буди меня.
— Хорошо.
— Ладно, хватит писать, — сказала она. — Посиди, посмотри телевизор.
Она включила свет, пошла к холодильнику.
— Знаешь, — донёсся её голос изнутри, — говорят, как встретишь Новый год, так он и пройдёт.
Ли У слушал внимательно и вдруг понял, что в этот момент он рядом с ней, лицом к лицу.
И он снова улыбнулся.
Цэнь Цзинь вернулась с двумя банками газировки.
— Персиковая и виноградная. Какую хочешь?
— Подойдёт любая.
— Тогда обе, — холодно улыбнулась она и бросила их ему.
Он поймал одну, вторая едва не угодила ему в лоб.
Он поставил обе на стол, аккуратно выровнял, чтобы логотипы смотрели в одну сторону.
Цэнь Цзинь смотрела с недоумением.
— Просто невероятно. Маленький сорванец.
Передача подходила к концу. Она взяла пульт и переключила канал.
Ли У тоже повернулся к экрану.
Понимая, что он не из тех, кто спорит, Цэнь Цзинь выбрала любимый старый фильм, выключила верхний свет и устроилась на диване.
Комедия была глуповата, но забавна. Она пару раз рассмеялась, потом вспомнила о соседе и украдкой взглянула на него.
Юноша сидел прямо, как на уроке, глаза блестели от сосредоточенности, свет ложился на его лицо, подчёркивая резкий профиль.
Цэнь Цзинь не удержалась от любопытства:
— Ли У, тебе в школе девочки записки не пишут?
— А?
— Ну, не влюблялись в тебя?
— Нет. — Ответ прозвучал слишком быстро, и щеки тут же вспыхнули.
— Да кто поверит, — взгляд её был как пламя. — Расскажи, что случилось, наша сестринско-братская связь ещё не дошла до таких откровений?
— Правда, нет.
— А ведь ты симпатичный, — сказала она.
Он покраснел до корней волос.
— С тех пор, как я тебя впервые увидела, ты гораздо лучше стал. Тогда ты был совсем мелкий. — Она достала телефон, пролистывая фото. — Завтра тебе уже семнадцать, большой мальчик.
Ли У слушал, но он больше не мог сосредоточиться на фильме.
— Нашла! — оживилась она. — Вот наше первое фото. Сейчас отправлю.
Она внимательно рассматривала фото, но вдруг лицо её потемнело.
Потом она открыла редактор, обрезала мужчину слева и сохранила.
Остались только она и Ли У.
Цэнь Цзинь отправила ему эту обрезанную фотографию.
Ли У взглянул на экран и ощутил смешанные чувства.
Цэнь Цзинь, не замечая, продолжала:
— Смотри, каким ты был коротышкой, даже ниже меня.
А он смотрел только на неё.
На том старом фото её улыбка была лёгкой, чуть отстранённой, словно через облако.
Он вспомнил тот день. Тогда он почти не смотрел на них, на неё и на того мужчину.
Он знал, что для таких, как он, они — воплощённая доброта, но не больше.
Они не могли понять, каково это, жить между надеждой и отчаянием, выбираться из грязи, как зверёк, лижущий собственные раны.
Когда же он начал смотреть на неё по-настоящему?
В памяти вспыхнуло: тот день, когда она вошла в его дом, словно луч света, озарив тесную комнату.
С той минуты он уже не мог забыть её лица.
— Ли У, давай сделаем новое фото, — вывела его из раздумий Цэнь Цзинь.
Она вскочила, побежала в кабинет, вытащила старый «Полароид» и штатив.
— Сфотографируемся на память, — сказала она, подключая камеру к телефону. — Новый год, новый старт, и у тебя, и у меня.
Не успел он ответить, как она уже потянула его за руку к дивану.
— Стой прямо, не двигайся.
Она установила камеру, вернулась, встала рядом, оставив между ними крошечное расстояние.
— Улыбнись! — приказала она.
Он не удержался и рассмеялся.
Щёлк.
Цэнь Цзинь вынула снимок и протянула ему.
— Почему пусто? — удивился он.
— Подожди, сейчас проявится.
Она взяла банку газировки, отпила, на висках выступили капельки пота.
Ли У сел, держа снимок, и следил, как на белом фоне проступают очертания.
Постепенно проявились они, женщина и юноша.
Оба улыбались по-настоящему: она широко, с восемью зубами, а он сдержанно, но искренне.
И в этой маленькой карточке, где свет и тень сплелись в одно, будто застыл их общий новый год.
