С едой три раза в день всё устроилось, и тревога Цэнь Цзинь по поводу отпуска наконец отступила. Она успокоилась и с чистой совестью превратилась в домашнего рекламного пса, то есть занялась продвижением и рекламой, не выходя из дома.
Ли У тоже жил насыщенно. Помимо обычных дел в виде готовки и учёбы он каждый день выделял себе два часа, чтобы собирать набор Лего, подаренный Цэнь Цзинь. С двух до четырёх дня, как только стрелки часов сходились, парень откладывал тетради, садился прямо на пол в кабинете и, не отвлекаясь ни на что, следовал чертежам.
Канун Праздника весны замок был почти готов, сложный, изящный, словно уменьшенная копия сказочного дворца, не хватало лишь мелких деталей.
Проснувшись утром, Цэнь Цзинь проходила мимо кабинета и сразу заметила на комоде огромный игрушечный замок, будто кусочек Диснейленда, сжатый волшебством и перенесённый в их дом. Она мгновенно проснулась, подошла ближе, обошла вокруг, рассматривая со всех сторон, и даже сфотографировала на память.
Но больше, чем сам замок, её поразила скорость, с которой Ли У управился.
— Ты что, ночью тайком доделывал? — спросила она, не скрывая удивления.
Ли У сидел за письменным столом, вертел в пальцах ручку, отрицая:
— Нет. Просто, когда посмотрел схему и детали, уже представил конструкцию в голове, поэтому собрал быстро.
Цэнь Цзинь облокотилась на дверной косяк, неясно, хвалит или подшучивает:
— Не ожидала, что ты ещё и вундеркинд.
Ли У промолчал две секунды, затем ответил:
— Не знаю.
Он действительно во многих отношениях превосходил ожидания, и Цэнь Цзинь без причины почувствовала лёгкую угрозу.
Не желая уступать, она скрестила руки и, вернув себе уверенность в привычной сфере, сказала:
— А вот с английским у тебя всё ещё не идеально.
— Не знаю, — коротко ответил он.
— Экзаменационные листы принес?
— Принёс.
Цэнь Цзинь вошла, придвинула стул и села по диагонали от него, подперев лицо рукой, наблюдая за его действиями:
— Дай посмотреть.
— Ты не хочешь сначала позавтракать? — осторожно спросил он.
— Потом. Не голодна.
Ли У достал из рюкзака аккуратно сложенные бумаги. Всё, как всегда, — идеально упорядочено, скреплено чёрной длинной прищепкой.
Он снял зажим, быстро нашёл листы по английскому и комплексному экзамену по естественным наукам и протянул ей.
Цэнь Цзинь, подперев щёку рукой, наблюдала за его движениями и добавила просьбу:
— И карточку по естественным наукам тоже покажи.
Ли У поднял взгляд, чуть удивлённый.
— Хочу полюбоваться на совершенство, — пояснила она с улыбкой.
Он молча достал нужный лист.
Цэнь Цзинь — гуманитарий, давно расставшийся со школой, — для неё шаги решения были как непонятный текст, но даже она видела, почерк ровный, уверенный, без единой помарки.
— Проверял? — с любопытством спросила она.
— Проверял.
— И ни одного сомнения?
— Ни одной ошибки.
— Понятно… — Она крутила прядь волос у уха, сухо похвалила: — Молодец.
Потом перешла к английскому.
— На три балла выше, чем в прошлый раз, — пробормотала она, перелистывая страницы. — Пропуски — твоя слабая сторона. А сочинение слишком шаблонное, просто набор заученных фраз. Это не текст.
Она пролистала дальше, потом вернулась к первой странице:
— Зато аудирование неплохое. Значит, мой MP3 всё-таки помог.
— Угу.
— Если хочешь продвинуться, зубрёжка тебе уже не поможет, — рассудила Цэнь Цзинь. — Завтра начни смотреть сериалы на английском без субтитров. «The Big Bang Theory» подойдёт, ты ведь технарь.
— Без субтитров? — переспросил он, будто услышал неведомое слово.
— Да, — вздохнула она. — Придётся понимать на слух.
Она, прошедшая через бои на поле IELTS, знала цену практике, поэтому добавила:
— Давай и дома иногда говорить по-английски. Не обязательно идеально, главное, чтобы смысл был ясен.
Ли У застыл.
Цэнь Цзинь посмотрела прямо в глаза, мягко, с подбадривающей улыбкой:
— Попробуй сейчас. Скажи мне что-нибудь по-английски.
Он почувствовал покалывание кожи головы и жжение в ушах.
— Не бойся, — сказала она, всё тем же тоном наставницы. — Увереннее. Как будто решаешь задачу по физике.
Он не смел смотреть на неё. В груди всё сжалось, дыхание сбилось. Но она ждала. Тогда он собрался, пальцы скрипнули в суставах, и наконец выдавил:
— Could you please go for breakfast?
Он всё ещё помнил об этом. Цэнь Цзинь рассмеялась:
— Окей, fine, как скажешь.
В Иши есть обычай до пятого дня первого месяца не стирать, а только после пятого дня разрешается. В тот день Цэнь Цзинь не знала, чем заняться, и положила несколько свитеров, которые носила один раз, в корзину, отнесла их на балкон и включила стиральную машину.
Ли У тем временем заменил время Лего на время просмотра сериалов. Ситком, который она посоветовала, оказался забавным, но герои говорили слишком быстро, сыпали терминами, и ему приходилось то и дело ставить на паузу, искать значения слов и понимать их.
А потом начались сцены, от которых он не знал, куда деваться. После третьего упоминания слова «coitus» Ли У не выдержал и прекратил просмотр.
Он посмотрел на время и решил выйти на террасу подышать.
Воздух был чист, небо бледно-синее. Ли У прищурился, опёрся на кованые перила и дал ветру пройти сквозь пальцы.
Когда мысли прояснились, он вернулся в дом и краем глаза заметил, что стиральная машина давно закончила работу.
Он остановился, думая, что стирка уже давно закончилась, почему она ещё не развесила бельё?
Дверь в спальню была закрыта. Наверное, уснула и забыла про стирку.
Внутри проснулся фактор домашнего ОКР. Ли У тихо вернулся на балкон, открыл люк машины и стал по одной доставать вещи. Осторожно встряхивал, расправлял, развешивал на вешалки, выравнивал складки.
Аромат стиральных капсул в воздухе, как приятный цветок.
Он любовался ровными рядами одежды, пока взгляд скользнул слева направо, на конце перекладины резко остановился и быстро отвернулся.
Там висел комплект женского белья. Чёрный, с кружевной каймой.
В третий раз.
И каждый раз одно и то же. Они висели открыто, а у него возникали фантазии.
Жар мгновенно поднялся изнутри. Ли У резко отвернулся и почти бегом ушёл в кабинет.
Цэнь Цзинь проспала до пяти.
В их профессии переработки — дело привычное, даже более обычное, чем еда, а во время отпуска режим окончательно сбился. Она умылась, надела тапочки и, зевая, пошла в гостиную.
Свет горел, из кухни доносились звуки ножа и посуды, кто-то уже готовил праздничный ужин.
— Эй, братец, нужна помощь? — весело спросила она, произнеся слово «братец» со вторым тоном. Она впервые так с ним разговаривала, немного кокетливо и игриво, закатывая рукава.
Ли У напрягся, рука с ножом застыла. Он смущённо оглянулся:
— Проснулась?
— Ага. Смотрел сериал?
— Смотрел.
— Ну и как?
— Интересно, но сложно понять.
— Ничего, — улыбнулась она. — Даже я не всё понимаю. Главное — привыкнуть к звучанию.
Он кивнул и снова занялся чесноком. Потом, будто вспомнив, сказал:
— Я развесил твоё бельё.
— Ах да! — Цэнь Цзинь хлопнула себя по лбу. — Совсем вылетело из головы. Спасибо тебе.
— Не за что.
— Это ты готовишь креветки с чесночным соусом? — Она взяла одну, осмотрела. — Уже и спинку надрезал, и жилку убрал…
Но креветка вдруг дёрнулась и выскользнула из пальцев. Цэнь Цзинь вскрикнула и, отшатнувшись, налетела на Ли У.
Он успел подхватить её.
Её спина мягко ударилась о его грудь, и сердце у него едва не выскочило. Кончики её волос скользнули по его шее, задели кадык, щекотно.
Он мгновенно отдёрнул руку, рука словно обожжённая, отдернулась и сжалась в кулак.
— Не ушибся? — спросила она, отступая.
— Нет, — выдохнул он, наклоняясь за креветкой. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
Он мыл её под краном, стараясь смыть с пальцев ощущение её прикосновения. От женщины пахло так же, как от развешанных вещей, а у него руки в чесноке.
Молодой человек фыркнул носом, покраснел, не осмелился поднять голову, опустил голову и положил креветку в миску. Он рассеянно нарезал лук, старался не задеть Цэнь Цзинь локтем, намеренно уменьшая движения.
— Э… сестра, — наконец выдавил он.
— А? — Она сосредоточенно перебирала свежие ростки гороха.
— У тебя на плече… не пахнет чесноком? Я, кажется, задел.
Цэнь Цзинь понюхала плечо.
— Пахнет.
— …
— Пустяки. Я не против чеснока.
— Угу.
Праздничный ужин в тот вечер, хоть и не такой роскошный, как раньше, с диковинками и деликатесами, сравнимый с полным банкетом, всё же получился богатым: ассорти из вяленого мяса, креветки с чесночным соусом, жареные ягнячьи рёбрышки, свинина с жёлтым чесноком, рыба на пару с ферментированным соусом, обжаренные ростки гороха. Всё выглядело и пахло великолепно.
Ли У оказался прирождённым поваром. Многие блюда он готовил впервые, но вкус ничуть не уступал ресторанному. Цэнь Цзинь с удовольствием ела и немного выпила вина.
После ужина Цэнь Цзинь, поддерживая полный желудок, помогала убирать, мыть посуду. Когда работа была почти закончена, она вернулась в гостиную и включила телевизор. Пусть «Весенний фестиваль» звучит фоном. Женщина позвонила отцу по видеосвязи.
Экран ожил, и отец, весь в морщинах от улыбки, сказал, удивлённо косившись в сторону:
— Цзинь-Цзинь, фото ужина видел. Это вы с Ли У готовили?
— Он готовил, — засмеялась она. — Я так, подмастерье.
— Твоя мама удивилась, — вмешался отец. — Говорит, мальчишка-то совсем юный, а уже такую трапезу устроил, лучше неё. Где он?
Цэнь Цзинь бросила взгляд в сторону кухни и подтвердила:
— В кухне, всё ещё что-то вытирает.
— Ты бы сама хоть дала ему отдохнуть, — раздался голос матери. — Старшая должна заботиться о младшем.
— Я помогала, — оправдывалась Цэнь Цзинь, — просто он перфекционист, пока всё не блестит, не успокоится.
— Хорошо, чистоплотный парень — это редкость, — отец по-прежнему снисходителен, смеётся. — Позови его, мы ведь ещё не видели.
— Сейчас, — сказала она и громко позвала: — Ли У!
Он обернулся от раковины.
— Мои родители хотят тебя увидеть. Хочешь — подходи, не хочешь — не заставляю, у нас демократия, — предупредила она, держа телефон.
Ли У замер.
В его глазах отражался свет экрана, и Цэнь Цзинь вдруг почувствовала, будто заставляет его сделать что-то слишком личное. Но он уже снял фартук и пошёл к ней.
— Он идёт! — радостно объявила она. — Готовьтесь, сейчас увидите своего красавца-внука!
— Что ты несёшь! — возмутилась мать.
— Пусть, — смеялся отец, улыбаясь снисходительно. — Детская болтовня.
Ли У взял телефон. Смущение и сложные чувства боролись в нём, и когда он наконец встретился взглядом с родителями Цэнь Цзинь, лицо его вспыхнуло.
Они тоже на миг растерялись, неясно, из-за его внешности или чего-то ещё.
Он сел на край дивана, запинаясь, с опущенными ресницами, заставил себя посмотреть в камеру из вежливости:
— Здравствуйте, дядя, здравствуйте, тётя.
— Здравствуй, Ли У, — первой ответила мать, улыбаясь.
— Вот это да, — добавил отец. — Совсем не таким я тебя представлял. Красивый парень.
От их доброжелательности Ли У стало ещё более неловко.
— Это всё я его так воспитала, — перехватила инициативу Цэнь Цзинь, помахала в камеру, чтобы заявить о себе. — И учится он отлично, в этом семестре первый в классе. Представляете?
— Первый? — удивилась мать. — Вот молодец! Не то что ты в своё время.
— Мам, ну зачем ты опять! — раздражённо попросила Цэнь Цзинь. — Я тоже неплохо училась, между прочим.
— Ладно, ладно, — примирительно сказал отец. — Старое вспоминать нечего.
Он снова повернулся к экрану, голос стал мягче:
— Ли У, если в жизни или учёбе будет трудно, не скрывай что-то. Говори Цзинь-Цзинь. Она упрямая, но добрая, поможет, чем сможет. А если нет, обращайся к нам. Мы не из тех, кто неразумен и труден в общении. Учись хорошо, поступай в хороший университет. Когда пандемия закончится, приезжайте оба к нам на Новый год. Будет шумно, весело, как одна семья. Хорошо?
Ли У слушал, и к горлу подступил ком. Он кивнул, не доверяя голосу.
