Шестой господин — это Пэй Цзя, двоюродный брат У Чжэнь, единственный живой до совершеннолетия юноша в их кунчжоуской ветви. У Пэй, не пойми почему, девицы все доживали до совершеннолетия и дальше, а юноши один другого болезненнее, умирали один за другим. Остался один Шестой. Он был хилый, но живой, единственная росток из всего гнезда, вот его и взлелеяли, да так, что характер у него стал чудной.
Услыхав имя Пэй Цзя, У Чжэнь уже всё поняла. Передав повод конюху, решительно переступила порог:
— Что случилось, отчего паника у ворот? Пройдём внутрь и расскажешь.
— Это я виноват, — торопливо поднялся слуга. — Перепугался, вот и вёл себя неприлично.
В цветочном зале, когда все уселись, выяснилось, отчего он в таком страхе. Пэй Цзя пропал.
— Шестой говорил: приедет на свадьбу второй барышни и задержится в Чанъане на пару месяцев. Вы его нрав знаете, он не любит, когда мы вмешиваемся. Мы-то решили, что он живёт себе спокойно у вас; два письма слали, а ответа нет. Ехать за ним страшились — вспыльчив он. Раньше так бывало: уедет из дому и ни строчки. Вот и вышло: два месяца прошли, а он и весточки не подал. Хозяин велел мне с людьми ехать забирать его. Мы приехали, а слуги Гогуна говорят, что Шестой господин уже давно уехал. Тут-то и поняли, что неладно…
Сказав это, слуга повесил голову, скорбно глядя на неё.
У Чжэнь постучала пальцами по колену, задумавшись: братец уехал ещё до её свадьбы, это было накануне Праздника Драконьих лодок. Прошло уже более двух месяцев, почти три. До Кунчжоу путь дальний, но за десять-пятнадцать дней добраться можно. Раз пропал, значит, беда случилась в дороге.
И тут ей вспомнился её прощальный подарочек. Не из-за него ли?..
— Брат в самом деле уехал давно, — сказала она. — Отдохни пока у нас. Завтра выделю тебе отряд дворцовой стражи, и вы пойдёте на Кунчжоу и по дороге поищете следы Пэй Цзя.
Слуга просиял, отблагодарил и ушёл с проводником отдыхать.
Вернувшись к себе, У Чжэнь на минуту задумалась, выдернула из волос две прядки, намотала на пальцы, шёпотом назвала имя и годы Пэй Цзя и дунула на волосы.
Тончайшие волоски изогнулись, вдруг вспыхнули и пеплом легли на пол. У Чжэнь нахмурилась. Почему не просчитывается?
Как ещё узнать: жив человек или нет? Мельком глянула на длинный стол, где теснилось с десяток коробок с подарками. То были свадебные дары от друзей. Переехав к супругу, она сюда редко заглядывала и совсем про них забыла.
Вдруг вспомнила: братец Пэй тоже оставлял подарок, и он должен быть здесь. У Чжэнь подошла, порылась и нашла коробку Пэй Цзя. «А вдруг в ней ключ к загадке? А если нет, то предмет, к которому он прикасался, поможет гаданию», — подумала она.
Пара движений и крышка снята. Внутри ещё одна, изящная шкатулка из сандала, на ней маленький золотой замочек. Ключа нет. У Чжэнь оглядела замочек, дёрнула, сорвала его и распахнула шкатулку.
Внутри лежало не что-то драгоценное, а две деревянные фигурки, грубоватые, казалось, вырезал их сам братец. У Чжэнь взяла их, перевернула в руках и не заметила ничего странного: обычные человечки из ивы.
И ужe было хотела положить их обратно, как внезапная дурнота накрыла и в глазах потемнело.
Миг, и У Чжэнь уже открыла глаза. Перед ней, шагах в трёх, стоял мелкий чиновник в синей форме. С тревогой и недоумением спросил:
— Господин Мэй, с вами всё в порядке?
«Господин Мэй!?» — У Чжэнь уловила неладное. Посмотрела на свою руку: широкая ладонь, а на левой знакомый старый шрам, на ней был тёмно-алый чиновничий мундир, на поясе висел серебряный шарик с благоуханиями, тот самый, что она сегодня утром пристегнула своему супругу.
Она подняла глаза и оглядела кабинет мужа в Министерстве правосудия.
Она обернулась… в собственного мужа.
Всё дело в тех двух деревянных человечках от Пэй Цзя. Мысль вспыхнула сразу, и на губах У Чжэнь промелькнула мрачная улыбка. Хотел меня поддеть? Хорошо. Братец достойный родственник.
Спешить она перестала. Удобно откинулась на стол, с интересом разглядывая собственные, а точнее мужнины ладони. Странное чувство: руки мужа, а принадлежат они сейчас ей.
«А где же сам муж?» — мелькнуло у нее в голове. — «Неужто в моё тело попал? Мы поменялись телами?» — размышляла она, совсем позабыв про перепуганного писца. Тот воочию видел: всегда невозмутимый господин Мэй что-то говорил ему, потом вдруг качнулся, закрыл глаза, будто на миг выпал, а очнувшись ухмыльнулся жутковато, словно одержимый.
Если господин Мэй улыбается так страшно, значит, правильно делает, что обычно не улыбается. Писец, дрожа коленями, смотрел, как Мэй полулежит и думает о своём. Его выражение, манера, жесты стали совсем не те, словно подменили. Вспомнив ведомую в Министерстве байку, он так перепугался, что его ноги ослабли.
— Господин Мэй…? — пискнул он.
Услышав тонкий голосок, У Чжэнь подняла голову, сообразила, что здесь ещё кто-то есть, и улыбнулась:
— Тут всё в порядке. Ступай.
От её улыбки у писца похолодела спина, он сгреб незаконченные бумаги и пустился наутёк.
А Мэй Чжуюй… Он спокойно работал, когда внезапное головокружение стиснуло виски. Очнувшись, увидел, что он вовсе не в Министерстве, а в странно знакомом месте. У окна знакомый лежак. И тут до него дошло: это же комната жены в доме Гогуна.
В руках он держал те самые две деревянные фигурки. И кожа на руках была тонкая и белая.
Мэй Чжуюй был ошеломлен: «Что происходит!?»
