Мин И быстро прокрутила в голове всё, что произошло чуть раньше.
Да, она резко ответила Чжао сыпаню — с точки зрения ритуала, это, конечно, не подобает. Но с учётом характера Цзи Боцзая… он точно не тот, кто станет укорять за недостаток почтительности. Скорее наоборот — ему даже по душе, что она прикрылась его именем, да ещё и так бойко. Вряд ли он из-за этого рассердился.
Тогда, может, дело в том, что она слишком много говорила, показалась недостаточно сдержанной?
Тоже вряд ли. Чжао сыпань принёс извинения, ван Гун даровал награду — её положение только укрепилось, она, можно сказать, взяла верх. Это должно было бы его порадовать.
Наклонив голову, Мин И нахмурилась в замешательстве. Всё не складывалось.
Цзи Боцзай тем временем бросил короткий взгляд на поднесённые дары от ван Гун а, затем — на Мин И, которая сидела, задумчиво и пристально уставившись на него. Не удержался и тихо напомнил:
— Ещё не поблагодарила господина вана?
Мин И очнулась и поспешно поклонилась:
— Благодарю господина ванаа за столь щедрую награду.
— Поднимайся, — махнул рукой ван Гун . — Садись скорее, ешь. Сегодня стол особенно хорош. Я велел тем нескольким поварам как следует потрудиться.
С этими словами он и сам сел на свободное место у верхнего края стола и позвал слуг подавать еду.
— Господин ван, вы не пойдёте к вашей супруге? — с лёгкой усмешкой бросил Лян Сюань, приходившийся роднёй семье супруги вана. — Смотрите, у неё в глазах уже тоска, словно до сквозного взгляда не хватает.
Ван Гун Ци Хэн отмахнулся, нисколько не смутившись:
— У неё здоровье слабое, пить не любит, и разговоры поддерживать не умеет. Я к ней сяду — и даже слова за столом не скажу.
Мин И невольно нахмурилась, но тут же сдержалась и бросила украдкой взгляд в сторону супруги вана.
Та сидела одна в почётном углу стола, рядом — колыбель с наследником. Она старалась сохранять внешнюю строгость, но натянутая улыбка на губах и тревожный взгляд, то и дело устремлявшийся в сторону мужа, выдавали её с головой. В тонких бровях — затаённая обида.
Рождение ребёнка для женщины — как пройти у врат смерти. А если, пройдя через это, её ещё и отвергает супруг… это страшнее самой смерти.
Мин И тяжело вздохнула. Если даже такая знатная госпожа вынуждена терпеть пренебрежение, то что уж говорить о простых девушках по всему свету?
Ци Хэн между тем снова обратился к ней:
— Слышал, в уезде Юань люди нередко погибают при сборе женьшеня?
Мин И повернулась к нему, чуть улыбнулась, хоть и без особого веселья:
— Так и есть. Там утёсы уходят прямо в небо, а кровавый женьшень почему-то растёт только в таких гиблых местах.
Сказав это, Мин И больше не продолжала разговор. Она склонилась, аккуратно подоткнула рукав и стала раскладывать угощение в тарелку Цзи Боцзаю.
Тот молча пил вино и, казалось, невзначай наблюдал за ней.
Эта девчушка… похоже, совсем не такая робкая, как старается казаться.
У Чжао сыпаня лицо мрачное, пугающее, взгляд как у пса-цепного. Обычная девушка при одном его приближении уже тряслась бы от страха. А эта — ничего. Смотрела ему прямо в глаза, и даже отвечать дерзко осмелилась. Да не просто дерзко, а так, что била точно в больное место.
Он и сам не мог понять — то ли она ляпнула от обиды, то ли всё продумала заранее.
— Господин, — донёсся тихий голос. Сзади подошёл Не Сю и присел на корточки у его ноги.
Цзи Боцзай опустил взгляд, затем повернулся к Ци Хэну:
— Простите, господин ван. Слуга доложил — у меня есть неотложное дело. Отлучусь на время.
— Конечно, — кивнул Ци Хэн без лишних вопросов.
Мин И увидела, как он встал, и порывисто потянулась вслед, чтобы пойти за ним. Но почему-то Цзи Боцзай даже не взглянул в её сторону. За несколько шагов он пересёк зал и исчез за ширмой, не дав понять, собирается ли взять её с собой.
Мин И приподнялась с места — и замерла на полпути. Несколько раз моргнула, растерянно глядя вслед удаляющемуся силуэту, а потом, не поняв — то ли обиделась, то ли просто не знала, как быть, — снова села обратно.
Последние дни он был с ней особенно близок — делился делами, большими и малыми, ни в чём не ставил границ, и она уже начала было думать, что он считает её своей. А выходит, всё же есть места, куда ей не позволено входить.
Она недовольно поджала губы, отвела взгляд — и вновь стала слушать ван Гун а, разговорчивого куда больше, чем она могла выдержать.
— Остальных мы тоже уже зачистили, — говорил Не Сю, шагая рядом в затенённой галерее. Голос его был сдержанным, тихим. — Сначала хотел оставить в живых парочку — вдруг пригодятся, но теперь вижу, это была моя ошибка.
— Это не твоё упущение, — Цзи Боцзай хмыкнул, почти усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что случайно выбранная с банкета танцовщица окажется такой смышлёной? Умнее самого Чжао сыпаня.
Голос его звучал спокойно, но в нём сквозила усталость и еле заметное раздражение.
Не Сю насторожился.
Он знал, как его господин не выносит лишних сложностей. Он взял девушку из внутреннего двора, чтобы избежать помолвки, навязываемой старшим министром. Выделил ей особое внимание, чтобы отвадить попытки ван Гун а навязать своих людей. Всё было продумано — чтобы тишина и покой. А в итоге именно эта девушка теперь создаёт хлопоты.
Так что же ждёт её теперь?..
Зазвучали струнные, и ван Гун , хмельной, в приподнятом настроении, наклонился к Мин И с лукавой улыбкой:
— Эта мелодия — новая, только что сочинена. Почему бы не исполнить под неё танец?
Мин И сохранила учтивую улыбку, но в душе только и подумала: «Столько людей за столом — и тебе приглянулась именно я? Да я вообще танцевать не умею!»
Что ей оставалось делать? Лишь мысленно вздохнула: разве что прикинуться мёртвой…
Но в этот момент к ней подошла служанка, почтительно склонилась и произнесла:
— Госпожа Мин, для дам во внутреннем дворе уже установили сцену. Супруга вана велела пригласить вас — вместе насладиться представлением.
В глазах Мин И вспыхнул свет. Она тут же встала и, поклонившись Ци Хэну, сказала:
— Раз ваша супруга удостоила меня вниманием, осмелюсь откланяться.
Ци Хэн посмотрел на неё с лёгким раздражением, но, при стольких свидетелях, не мог выразить недовольства — лишь нехотя махнул рукой.
Мин И с облегчением и воодушевлением последовала за служанкой, покидая шумное застолье.
Ванская усадьба была огромной, окружённой пышным садом. Стоило отойти от пиршественного двора, как всё вокруг погрузилось в умиротворённую тишину. Мин И вздохнула с облегчением и с улыбкой обратилась к служанке:
— Благодарю тебя.
Но та даже не обернулась. Не проронив ни слова, молча повела её дальше — всё быстрее и быстрее.
Шли они всё дальше, и Мин И с каждой минутой ощущала — что-то тут неладно.
Дорожка вела вглубь, среди зарослей и изгородей, и сколько ни всматривалась она вперёд, никаких признаков оживлённой сцены не было.
— Ты уверена, что не ошиблась? — Мин И остановилась, сузив глаза.
Служанка обернулась с досадой:
— Ванская усадьба большая, я здесь не первый день. Лучше знаю.
Мин И тоже прищурилась:
— А у меня характер — не сахар. Так что, если ты не объяснишь, куда ведёшь, не жди, что я за тобой пойду.
Видимо, не ожидала, что эта хрупкая красавица вдруг станет такой жёсткой. Служанка смерила её взглядом, недовольно фыркнула:
— Всё ясно. Из танцовщиц, значит. Не знаешь, как себя вести в приличном доме. У нас в резиденции сцена подальше, через сад, и, если не пойдёшь со мной, заблудишься — сама потом пеняй.
Сказано было вполне правдоподобно — почти убедительно. Но Мин И только усмехнулась:
— Ах, я ведь всего лишь какая-то там танцовщица. Вряд ли пойму тонкий смысл тех пьес, что слушают уважаемые господа. Так что не пойду вовсе. А вот дорогу назад — уверяю, найду.
Служанка явно не ожидала такого поворота. Она моментально вспыхнула:
— Тебя лично главная супруга пригласила, а ты смеешь ослушаться?
— Угу, — спокойно кивнула Мин И.
Ну и пусть. Хоть небо пусть обрушится — выдержит Цзи Боцзай. Она ведь не главная наложница, не госпожа с титулом, да и бывать здесь часто не обязана. Что ей до этой супруги вана? Не она её забота.
С этими мыслями Мин И развернулась и пошла обратно.
Не успела отойти далеко, как за спиной послышались подозрительные шорохи. Кто-то крался — шаги были приглушены, но явственно чувствовалось: её преследуют.
Мин И напряглась, но, не зная здешней местности, не осмелилась делать резких движений. Она лишь ускорила шаг.
Не тут-то было — преследователи были явно непростыми слугами. Все двигались стремительно и слаженно. Пара мгновений — и кто-то уже бросился на неё, взмахнув мешком, явно собираясь накрыть её с головой.
Деваться было некуда. Мин И ловко оттолкнулась от земли и, скользнув между двумя нападавшими, вывернулась из ловушки и в следующий миг встала, опираясь на изгибающуюся ветвь кустарника.
Нападавшие на секунду замерли. Они действовали с уверенностью, рассчитывая на быструю победу. Но то, что она владеет боевыми приёмами, стало для них полной неожиданностью.
Все застыли, глядя на неё с изумлением. А она смотрела в ответ — спокойно, с прищуром.
На лицах промелькнуло замешательство. Но потом, будто кто-то подал негласный знак — раз начали, обратной дороги нет — они снова окружили её.
Мин И вздохнула:
— Эх… братцы, ну зачем вы так? Мы ведь все просто за жизнь боремся. Зачем нападать на одинокую, беззащитную…
Не успела договорить — один из них метнулся к ней с яростным рывком.
Мин И резким движением приподняла подол платья, и как пнула нападавшего — тот улетел, перекувырнувшись в воздухе.
Закончив свой вздох, она невозмутимо закончила фразу:
— …на одинокую, слабую женщину.
Несколько здоровяков одновременно: ?..
С такой ногой, ударом как у буйвола — и это слабая?!
