Когда Чжэн Тяо произнёс эти слова, в его взгляде затаилась глубина, тело словно окоченело от напряжения. Но Цзи Боцзай всё ещё был слаб и не успел как следует рассмотреть выражение его лица, лишь кивнул, мягко усмехнувшись:
— Она, пожалуй, ловкая.
Он вовсе не беспокоился о том, навлечёт ли Мин И на себя чьё-то недовольство. Пока она не ранена — плевать, кого она задела, он сумеет за неё разобраться с кем угодно.
— Ты возвращаешься в Фэйхуачэн? — спросил он Чжэн Тяо.
Чжэн Тяо изначально был воином культиватором из Фэйхуачэна, с ним Цзи Боцзай познакомился на турнире Цинъюнь. Тогда, едва они обменялись первым ударом, Чжэн Тяо сказал:
— Ты способен сразиться с наследником рода Мин.
Цзи Боцзай тогда подумал, что тот совсем не умеет говорить. Наследник рода Мин — что за пыль под ногами? Он через всё прошёл, лишь бы сюда добраться, неужели только ради того, чтобы мериться силами с каким-то Мином?
Но сам Чжэн Тяо оказался прямолинейным человеком: немногословен, грубоват, зато без хитростей и двуличия. Сражаться плечом к плечу с ним было даже приятно.
Внутри Фэйхуачэна беспокойства не утихали. Чжэн Тяо не вошёл в тройку призёров и не хотел сразу возвращаться в город. Потому после завершения турнира он забрался на звериную повозку, что направлялась в Му Син, и временно обосновался в поместье Цзи Боцзая.
Если прикинуть по времени — в самом Фэйхуачэне вот-вот должны были начаться отборочные состязания.
— В путь тронусь к концу месяца, — ответил он.
Хотя изначально собирался выехать на днях. Но стоило ему чуть ранее увидеть Мин И — и он резко переменил своё решение.
В первый раз, когда он по просьбе Цзи Боцзая попытался её прощупать, та девчонка перепугалась не на шутку и стала беспорядочно уворачиваться — он и лица-то толком не разглядел, показалась совсем заурядной. Но только что, внимательно всмотревшись, он не мог не отметить: та голова, те черты лица… как ни крути — ну вылитый Мин Сянь.
Он, конечно, не думал, будто она и есть Мин Сянь. Всё же Мин Сянь — мужчина, а в Цинъюне ни одна девушка, даже самая дерзкая, не осмелилась бы выдать себя за юношу и под этим именем выиграть столько турниров Собрания Цинъюнь — да это же сущий абсурд. Скорее всего, Мин И имеет какое-то отношение к Мин Сяню. И если выпадет шанс — стоит расспросить. А вдруг и правда удастся выследить Мин Сяня.
Прошёл ещё один год, и отборочные состязания вновь приближались. Города один за другим начали готовиться, поднимать шум, наводить порядок.
Чжэн Тяо не мог не задаться вопросом: неужели Чаоян и без Мин Сяня всё ещё сумеет удержаться в тройке сильнейших? Ему было действительно любопытно.
Когда Мин И переступила порог, Цзи Боцзай как раз полулёжа дремал, облокотившись на мягкую подушку.
Полуденный свет струился из окна, ласково скользя по его всё ещё бледным губам. В этот миг в нём не чувствовалось обычной небрежной дерзости — напротив, появилось что-то почти нежное, притягательное.
Мин И невольно замедлила шаги.
Но Цзи Боцзай всё равно проснулся. Его чёрные глаза лениво приоткрылись, взглянули на неё — и он сонно протянул:
— Угу.
Почему-то именно это «угу» показалось Мин И особенно приятным, словно она услышала ворчание только что родившегося маленького леопарда.
Она села рядом, улыбнулась в полголоса:
— Помогла господину решить одну неприятность. Какой будет награда?
Он без церемоний притянул её к себе и, как ни в чём не бывало, устроил голову у неё на коленях:
— Господин решил не взыскивать с тебя за самовольное вторжение в запретный двор.
Мин И скривилась, уже собираясь сказать, что это за награда такая — пустое имя, — как вдруг услышала его тихий голос:
— Если бы на твоём месте был кто-то другой, то голову бы уже с плеч ему снесли — даже не успев оправдаться.
По спине у неё пробежал холодок. Она поспешно выдохнула:
— Благодарю господина.
— В следующий раз не слушай чужих слов так безоглядно, — вздохнул он. — Есть вопросы — приходи ко мне прямо.
Не все вопросы, конечно, можно было задать ему напрямую. Например, что он собирается делать после того, как перебьёт всех своих врагов. Или есть ли в его поместье то самое противоядие, которое ей так нужно.
Мин И мысленно скривилась, но вслух весело ответила:
— Служанка поняла.
Цзи Боцзай обнял её и довольно вздохнул:
— Если бы я встретил тебя раньше — вот бы хорошо было.
В груди у Мин И что-то дрогнуло. Она моргнула, с недоумением глядя на него.
Что он имеет в виду? Встретил бы её раньше… и тогда не шлялся бы по весельям да кутежам?
Она не поверила.
Разврат — это врождённая натура. Из-за одной женщины никто вдруг не «прозревает» и не бросает прошлое. Только когда жизнь окончательно наскучит, тогда, быть может, такой человек и захочет осесть рядом с кем-то. Нет, он явно морочит ей голову — как, наверное, морочил и множеству других женщин — внушая, будто она особенная, будто именно она его спасла… и тем самым заставляя её влюбляться сильнее и глубже.
— Все эти истины она прекрасно понимала. Но всё же должна была признать, у Цзи Боцзая слишком уж приятное лицо. Стоит ему сказать что-то в этом духе — и сердце её тут же начинало биться чаще обычного.
А вдруг? А вдруг он действительно после этого останется только с ней? Сможет ли она тогда воспринимать его просто как обычного человека, без этого панциря предвзятости?
Он крепче обнял её за талию. Мин И плотно сжала губы, скрывая в глазах нарастающее волнение, и, медленно проводя рукой по его спине, позволила ему уснуть у неё на коленях.
В последующие дни Луо Цзяоян и прочие больше не появлялись у ворот поместья Цзи Боцзая, чтобы устраивать скандалы. Вместо этого они все отправились на поминальную церемонию по Сюэ Шэну. Увидев слёзы госпожи Сюэ, каждый ощутил нелёгкую вину — и потому после окончания отборочного турнира так и не явился, как положено, с визитом к Цзи Боцзаю.
А это, по сути, значило одно, они его не признавали, как лидера.
Да сы был изрядно озадачен. Он дважды звал Цзи Боцзая во дворец, чтобы поговорить на эту тему, но тот лишь отмахнулся. Не признают — и ладно. В прошлый раз, на турнире Собрания Цинъюнь, я ведь тоже был не во главе.
— Вот именно поэтому мы тогда и проиграли! — Шу Чжунлинь всплеснул руками, едва не заходясь от возмущения. — Если в следующий раз снова приедет какая-нибудь знать из твоего рода, чтобы оттяпать себе твою славу и выставить себя героем на твоём месте — разве мы, Му Син, не окажемся снова под гнётом тяжёлых налогов на целый год?!
В уютной комнатке на втором этаже «Хуа Мань Лоу» собрались старые друзья. Едва Шу Чжунлинь договорил, как Лян Сюань тоже вздохнул:
— Без обид, Боцзай, но ты и вправду слишком уж покладистый. В тот раз уступать было ни к чему. Если бы не это — у Му Сина был бы шанс пробиться в тройку.
Мин И сидела рядом с Цзи Боцзаем. Услышав это, она не удержалась и тихонько повернулась к Не Сю:
— А что тогда произошло?
Цзи Боцзай, не меняя выражения лица, спокойно протянул руку, вернул её голову на место и лениво бросил:
— Не его спрашивай. У меня спрашивай.
Мин И тут же выпрямилась и с самым серьёзным видом повторила вопрос — теперь уже вслух и как полагается.
Цзи Боцзай одобрительно кивнул, пригубил вина и, как ни в чём не бывало, пояснил:
— Да ничего особенного. Тогдашний его высочество ван Сяо посчитал, что я ни на что не гожусь. Мол, выиграл у Чжэн Тяо — и то по случайности, а дальше, дескать, не вытяну. Вот и отправил на моё место одного из своих приближённых из рода.
Конец был предсказуем: тот родич не выдержал даже одного боя — позорно проиграл и окончательно похоронил надежды Му Сина.
— Вот этого я как раз и понять не могу, — всё никак не мог унять злость Шу Чжунлинь. — Победа Му Сина — ведь это же благо для всего города! Кто вообще с радостью отдаст половину своих честно заработанных за год денег другим городам?! Они ведь знали, что ты можешь выиграть, и всё равно выдумали предлог, лишь бы тебя отозвать!
Янь Сяо усмехнулся и фыркнул:
— С твоей-то прямолинейной головой не суйся в такие дела. Осторожнее, а то однажды что-нибудь сболтнешь — и под монастырь отправишь не только себя, но и весь свой род.
Шу Чжунлинь возмутился:
— И что же я такого сказал?!
Лян Сюань покачал головой, молча поднёс ему чашу с вином, чтобы тот отвлёкся, и перевёл разговор:
— В этом году у нас в городе подрастает пара способных ребят. Только уж очень они упрямые. Слышал, что они даже пошли просить Чу Хэ стать главой, потому что не хотят подчиняться твоим приказам.
Цзи Боцзай лишь равнодушно отмахнулся:
— Пусть делают что хотят.
Для него бой никогда не был ради Му Сина. Он сражался, чтобы отыскать кое-кого. Чтобы рассчитать старые долги. А победит город потом или проиграет — да и кто победит… Честно говоря, его это волновало меньше всего.
