Мин И, унаследовав от Мин Сяня стальной стержень и гордую непреклонность, вовсе не из тех, кого можно легко уговорами удержать или выставить за дверь. Если ей по сердцу остаться в поместье Сыту — ни одно препятствие не в силах остановить решимость девушки; а едва ей вздумается отступить, она, подобно тени, без следа исчезнет с глаз долой.
Когда же тётушка Сюнь, опираясь на посох, ступила на пустынный каменный двор, перед ней предстала лишь гулкая тишина и сам Сыту Лин, стоящий у беседки и неторопливо откусывающий карамель на палочке.
— Тётушка Сюнь, нога ещё не совсем здорова, зачем вы проплелись так далеко? — сухо проговорил он, но в тоне слышалось совсем не беспокойство.
Тётушка Сюнь окинула опустевший двор одним взглядом, затем, слегка склонив голову, ответила почти шёпотом: — По указанию господина я должна немедленно вернуть госпожу Мин И.
Сыту Лин улыбнулся: его губы чуть дернулись в лёгкой насмешке. — Какая неудача… — заговорил он мягко. — Мин И отправилась не к родственникам — ведь между ней и фамилией Сыту нет ни капли родства, — а навестить старых приятелей в другой провинции. Её здесь нет уже несколько дней; наверное, она как раз в пути.
Тётушка Сюнь ощутила, как кровь приливает к щекам, но взяла себя в руки и холодно парировала: — Мой господин полагает, что в семейные дела посторонних супругов встревать не стоит.
В ту самую секунду каменный двор, казалось, заполнился электрическим шёпотом невысказанных тайн — и одиночным звоном карамели, раскалываемой на зубах Сыту Лина.
— Супруги? — приподнял бровь Сыту Лин. — Тётушка Сюнь, не путайте: моя старшая сестра всего лишь наложница, и то силой приведённая, без всяких обрядов. Разве это можно назвать браком? Услышь это господин, точно рассердится.»
Тётушка Сюнь чуть прихрамывая опустила взгляд и тихо ответила: — В нашем доме она единственная, кому доверено ведение хозяйственных дел и управлять казной заднего двора. Считаем её равной супруге.
Сыту Лин вздохнул, в голосе слышалась горькая насмешка: — А ты сама веришь в собственные слова? В тот день господин так беспощадно выгнал сестру и велел больше не возвращаться. И всё же сегодня велел вам прийти. Не кажется ли вам, что это вовсе не о том, чтобы вернуть хозяйку дома?
Тётушка Сюнь замолчала, в душе коря себя, какой же это долг, и какое зло натворил её господин.
Совсем недавно звериная повозка господина трижды проехала мимо этого двора — якобы за тем, чтобы отведать знаменитых луковых лепёшек на соседней улице.
Но разве кто не знает, что Мин И без ума от этих тонких румяных лепёшек, а господин, питаясь иначе, никогда не станет есть такую тяжёлую, жирную снедь? Значит, к поездке его влекло одно лишь — желание увидеть сестру.
Сколотые раны на его теле ещё не зажили до конца, и он молча смотрел за борт звериной повозки, охваченный тихой тоской. Тётушка Сюнь не вынесла его угнетённого вида и решила прийти первой.
Но кто бы мог подумать — именно Сыту Лин преградил ей путь.
Она тяжело вздохнула и прошептала: — Даже если она и оступилась, ей полагается право на объяснение.
— Когда моя сестра действительно согрешила, дали ли вы ей хоть малейший шанс? — холодно спросил Сыту Лин.
Тётушка Сюнь нахмурилась и устало ответила: — Между нашим господином и госпожой Мин не морская даль — они вовсе не связаны кровью. Так почему же вы так упорно препятствуете её возвращению?
— Я и вовсе не препятствую, — рассмеялся он тихо, отступая в сторону. — Моя сестра действительно не в этом доме. Тётушка Сюнь, ищите вдоль и поперёк — вы убедитесь сами.
Однако, казалось, что в пустых апартаментах Сыту скрывалась какая-то загадочная сила. Что могла найти одинокая хромая старушка в этих бесконечных залах и коридорах?
Тётушка Сюнь сурово прищурилась и велела прислуге позвать Не Сю.
Не Сю не спускал глаз с подножий высокого дворца, водил слуг тётушки по внутренним и наружным покоям, но Мин И нигде не обнаружилось. Они с Не Сю обменялись тревожными взглядами — финальный вывод был ясен: решить это дело может лишь сам господин.
Однако слова были произнесены самим Мин Боцзэем. Если он явится, получается — он сам себя упрекнёт? А кто знал его гордость лучше, чем тётушка Сюнь? Вряд ли он склонит гордый лоб ради этой встречи.
Действительно, как только они вернулись и доложили о случившемся, Цзи Боцзай, прислонившись к борту повозки, холодно усмехнулся:
— Кто вас просил за меня решать? Я же не говорил, что велю вернуть её обратно?
— Но, господин Цзи, вы только что…
— Только что я интересовался лишь тем, сколько времени займёт ремонт старого дома, какое к ней это имеет отношение?
Ну что ж.
Не Сю и тётушка Сюнь замолчали, подумав: раз господин так сказал, значит, так и есть — раз не помянул, значит, не помянул, и они больше не вмешивались.
Звериная повозка несколько раз объехала улицы возле поместья Сыту, и никто больше не проронил ни слова.
Цзи Боцзай, с ледяным видом, вступил в новое жилище и, оглянувшись налево и направо, остался недоволен:
— В городе нет других мест, где можно было бы поселиться?
Сановник, ведавший постройками в городе, весь в поту, поспешил за ним:
— Господин Цзи, это лучший из ныне пустующих в городе особняков, раньше здесь тоже жил ван, а сзади ещё и звериная ферма имеется.
— Мне совсем не нужна эта звериная ферма, — холодно ответил Цзи Боцзай. — Этот особняк слишком далёк от внутреннего двора: если придётся идти докладывать, повозке потребуется полчаса, чтобы добраться.
Сановник задумчиво почесал затылок:
— Тогда, может, обзавестись резиденцией у конца улицы Чанчжун? Только она чуть поменьше.
— Слишком шумно там, — брюзгливо заметил Цзи. — Дороги перегорожены, повозку негде развернуть.
— Ещё на улице Эрцзю есть пара небольших усадеб, — предложил сановник, — но они слишком скромны для вашего статуса.
Цзи Боцзай уже потерял терпение:
— А на улице Юнъаньцзе нет ничего достойного?
Сановник растерялся: ведь улица Юнъаньцзе не считалась особенно престижной, хотя и близка к Сыту Лину; но молодой господин обычно выбирал более роскошные места.
— Слуге государеву не подобает думать лишь о своём удобстве, — сказал Цзи Боцзай, внезапно сменив тон на серьёзный. — Нужно учитывать близость к внутреннему двору, чтобы вовремя прийти на помощь да сы. Я ещё молод и не нуждаюсь в чрезмерной роскоши, тем более что это временное проживание. Те усадьбы на улице Юнъаньцзе мне вполне по нраву.
Сановник, словно прозрев, уставился на него с благоговением:
— Это я не доглядел… Господин всей душой радеет о благе Му Сина — поистине, достойный пример для всех нас!
Цзи Боцзай отмахнулся без лишних слов:
— Сменим место.
Сановник немедленно развернулся и повёл вперёд.
Улица Юнъаньцзе не была шумной, но и уединённой её назвать нельзя — жилая улица, где под навесами торговали лепёшками с луком, и в воздухе стоял тёплый, домашний дух повседневной жизни.
Издали Цзи Боцзай заметил резные ворота одного особняка и небрежно кивнул:
— Вон тот — сойдёт.
Сановник последовал его взгляду, и, торопливо сложив руки в поклоне, ответил:
— Сейчас же велю привести его в порядок. Через пару дней можно будет вселяться.
— Пусть будет так, — кивнул он.
Когда сановник удалился, Цзи Боцзай обернулся — и тут же столкнулся с двумя непроницаемыми лицами, тётушка Сюнь и Не Сю молча смотрели на него, ни один мускул не дрогнул.
— Что опять не так? — он отвёл взгляд в сторону, будто бы нечаянно. — Разве этот дом не подходит?
— Какой уж там подходит, — тётушка Сюнь нахмурилась, голос её стал жёстким. — Этот особняк — прямо напротив поместья Сыту. Хотите вы того или нет, но рано или поздно вы натолкнётесь на барышню Мин. Взглянете — и сердце заболит.
— Верно, — добавил Не Сю, криво усмехнувшись. — Раз уж господин столь решительно не желает видеть барышню Мин, зачем же селиться у неё под окнами?
Цзи Боцзай отвернулся:
— Я езжу туда-сюда в звериной повозке — что я там увижу? Вы слишком всё усложняете.
— Раз так, — тут же отозвался Не Сю и, повернувшись к мальчику-слуге за спиной, велел: — Передай дальше: с этого дня господин будет садиться в повозку исключительно у боковых ворот. А перед тем, как он выйдет, пусть парочка смышлёных людей прочистит дорогу — никаких посторонних, чтобы и духу не было.
— Есть! — прозвучал слаженный отклик.
Цзи Боцзай: «…»
Он не выдержал, приложил руку ко лбу и рассмеялся:
— Сколько лет вы уже рядом со мной, и всё же… размах у вас стал как у настоящих сановников.
— Ни в коем случае, — почтительно ответил Не Сю, сложив руки. —Смиренный слуга лишь исполняет веления господина, служит изо всех сил и ни на шаг не отступает.
Тётушка Сюнь склонила голову:
— Старая я, непонятливая. Лишь одно умею: делать то, что скажет господин. А коли в чём прогневила или была не ко двору — прошу господина прямо указать.
Цзи Боцзай чувствовал, как застрявший в груди вздох распирает изнутри. Он махнул рукой — довольно, — и, не сказав больше ни слова, вскочил в повозку.
Неясно почему, но повозка в тот момент казалась особенно тяжёлой. Колёса заскрипели лишь спустя какое-то время, когда та медленно двинулась с места — и как назло, именно в этот миг навстречу вышел Сыту Лин с Мин И, направляясь к своей повозке.
— Тц, — раздражённо цокнул Цзи, указав на них тётушка Сюнь — Сыту Лин тебя обманул.
— О, — безразлично отозвалась тётушка Сюнь, даже не взглянув в ту сторону. Она лишь аккуратно опустила штору с его стороны, полностью заслонив обзор. — Молодой господин ни в чём не виноват. Он даже избавил старую меня от наказания, добрый он человек.
