С самого утра всё было спокойно.
Сяньюань, как обычно, с корзиной в руке вышла за покупками. Ничто не предвещало беды. Вернулась она с надутыми щеками и обиженным видом, будто на улице кто-то сильно её задел.
Чэн Кун, заметив это, едва не рассмеялся, протянул руку и ласково потрепал её по голове:
— Кто это огорчил мою Сяньюань?
Она тут же обвила его талию руками и привычно прижалась к груди, потираясь, как котёнок:
— Да всё те же уличные торговцы. Опять обвели меня вокруг пальца! Соседка, тётушка Чжан, сказала, что я вечно покупаю всё вдвое дороже, чем остальные.
— Пустяки, — отмахнулся он, — из-за таких мелочей не стоит расстраиваться.
— Но я не выношу, когда меня обманывают…
— Потерпеть — к счастью, — он мягко ущипнул её за круглую щёку, а услышав, как из внешней комнаты позвали на приём, поспешно удалился.
Сяньюань давно привыкла к мягкому нраву супруга. Он не только лечил бесплатно, но и нередко отпускал лекарства даром. Неведомый мог бы подумать, что это вовсе не аптека, а благотворительная обитель.
На дворе только-только началась зима, и простудившихся становилось всё больше. Чэн Куну было не до отдыха, и Сяньюань, не дождавшись его, сама взялась за готовку. Еда вышла обугленной и горькой, но, не желая отвлекать мужа, она всё же села за стол. Каждый кусок давался с трудом.
Раньше, чтобы не скучать, она помогала в лавке, но после нескольких случаев, когда по ошибке выдавала не те травы, и больные начинали мучиться тошнотой и поносом, Чэн Кун был вынужден нанять нового помощника.
Сяньюань чувствовала себя никчемной. Ни рук, ни ума. За что ни возьмись — всё валится из рук. Она и сама не понимала, почему Чэн Кун вообще женился на ней. Родители умерли рано, она выросла у дяди, а когда сват пришёл, она, уставшая жить на птичьих правах, не раздумывая согласилась. Так она и оказалась в Юаньчэне. Только уже после свадьбы девушка поняла, как ей повезло. Муж у неё не только добрый, но и видный собой. Чем дальше, тем яснее ей становилось, что она ему не пара. И всё же за два года брака они жили счастливо, а Чэн Кун словно души в ней не чаял. Единственное, что омрачало её сердце — он, казалось, не питал интереса к супружеской близости. За всё это время ей так и не удалось забеременеть.
Во второй половине дня вдова Цин позвала её на чаепитие. Собралось несколько женщин. Кто шила, кто вышивала, но все обсуждали соседей, новинки и пересказывали городские сплетни. Всё как всегда.
Сяньюань и вышивать-то не умела. Сначала, увлечённые её миловидностью, женщины наперебой предлагали научить, но когда поняли, что она действительно непроходимо неуклюжа, быстро потеряли к этому интерес.
Она редко принимала участие в разговорах. Уж слишком далекими казались ей эти пересуды. Однако стоило только зайти речь о «чудотворных храмах» или о рецептах, после которых «точно родится сын», как она невольно навостряла уши.
Сейчас она, как обычно, сидела в углу и неуклюже ковырялась с ниткой. У неё была всего одна цель — вышить для Чэна ароматический мешочек. Игла всё время колола палец, а узоры выходили кривыми и косыми. Глядя на увядшие лотосы в пруду, Сяньюань ощутила, как на сердце становится тоскливо. Она тихонько, не прощаясь, вышла.
На полпути Сяньюань вдруг вспомнила, что забыла напёрсток на столе. Она вернулась. Уже подходя к беседке, молодая женщина услышала доносящиеся оттуда голоса:
— Эта Мэй Сяньюань — и руки-крюки, и ума нет. Удивительно, как такой мужчина, как лекарь Чэн, вообще на ней женился!
— Точно! Говорят, хозяйство вести не умеет, готовит ужасно. Бедному Чэну приходится тянуть всё самому и в лавке, и дома!
— А моя вторая дочь-то чем хуже? Сама просилась даже наложницей в их дом, сватов заслала, так её эта дура с веником с позором прогнала!
— Ну разве так себя ведёт порядочная женщина?
— Вот именно! И родить не может. Всё круглеет и круглеет, а лица уже не видно. Моя дочь сто раз краше, вот увидите, доктор Чэн рано или поздно её прогонит!
Сяньюань еле передвигала ногами, будто их сковали. Плакать хотелось до боли в груди, но слёзы не лились. Всё, что они сказали, было жестоко, но ведь… разве не правда? Она действительно ни на что не годится. Женщина провела рукой по щеке. Точно, округлилась. Всё из-за мужа, он так вкусно готовит. Если так и дальше пойдёт, он и впрямь её выгонит.
Сердце сжалось от страха. Вернувшись домой, она даже не успела ничего сказать, как Чэн Куна срочно вызвали к больному.
Оставшись одна, она машинально уселась в лавке, как вдруг заметила, что прямо перед ней, неведомо откуда, появился человек в жёлтом одеянии. Это был даос.
— Госпожа, — произнёс он, — в вашем доме завёлся демон.
