Сун Мо сидел в своём кабинете за большим письменным столом из пурпурного сандала, инкрустированным облаками, и задумчиво смотрел в окно на цветущие айвы, которые казались белоснежными. Его лицо было серьёзно и сосредоточено.
Когда буря эмоций улеглась, он снова и снова вспоминал слова Доу Чжао. Она ведь хотела сказать, что им не суждено быть вместе, верно?
Доу Чжао всегда говорила разумно.
Всего шесть дней назад он узнал, что его отец официально посватался к младшей дочери гуна Яньаня от его имени. Гун не дал ни согласия, ни отказа. Но, по слухам, вернувшись домой, он сразу же обсудил этот вопрос со своим сыном — Ван Цинхуаем, который горячо поддержал этот брак. И тогда гун впервые серьёзно задумался.
Сун Мо распахнул окно.
Снаружи колыхались зелёные бамбуки, старые сливы хранили вековую мудрость, а юньнаньские цветы манили ярким благоуханием. Под деревянной аркой, увитой вьюнками, Уи гордо рассказывал что-то молодым слугам.
Сун Мо улыбнулся краешком губ.
Он мог бы жениться на ком угодно, но никогда не позволит отцу манипулировать собой.
На следующий день он стал чаще видеться с госпожой Нин — наложницей, которая когда-то родила принцессу Цзинфу. Императрица не любила её, но император всегда относился к ней с особым расположением. В настоящее время она сопровождала государя в Летнем дворце.
Принцесса Цзинфу как раз этой весной достигла совершеннолетия.
Три дня назад, накануне свадьбы Доу Чжао, Ван Юань, после аудиенции в Летнем дворце, вышел с сияющей улыбкой: «Наследник Сун, поздравляю — за последние пару дней госпожа Нин неустанно расхваливает вас перед императором».
Сун Мо сразу догадался, о чём идёт речь. С улыбкой он протянул чиновнику серебряный слиток.
Если он не ошибается, то в ближайшие дни гун Яньаня пришлёт отцу ответ. А самого отца вскоре вызовут в Летний дворец для тайной беседы.
Неужели ему с Доу Чжао действительно не суждено быть вместе?
Сун Мо задержался под айвами, а затем направился в резиденцию Ян Чаоцина.
Ведь в этом мире нет ничего, чего он не мог бы достичь — если действительно этого захочет.
…
Чаоцин сам заварил чай «Да хун пао» и, разлив его по фиолетовым глиняным чашкам, с улыбкой спросил:
— Когда наследник планирует уехать?
Сун Мо взял всего лишь двухдневный отпуск.
— После обеда, — небрежно ответил он, делая глоток. — Я собираюсь жениться на Доу Чжао и хотел бы поручить тебе некоторые дела.
Чаоцин так сильно вздрогнул, что горячий чай выплеснулся ему на бедро.
— Ай! — вскрикнул он, вскочив с дивана. Кипяток прожёг шёлковые брюки, и он в панике схватился за подол. Но, увидев, что Сун Мо всё ещё сидит перед ним, постеснялся раздеваться и поспешно скрылся в соседней комнате, зовя слуг. За ним вбежали Чэнь Хэ и другие, и в зале началась суматоха.
Сун Мо не мог сдержать смех.
Он всего лишь упомянул, что хочет жениться на Доу Чжао, а Чаоцин уже потерял самообладание. А если он действительно возьмёт её в жёны? Сколько людей будут в шоке?
Кажется, у Доу Чжао всегда есть талант вызывать удивление. И каждый раз — незабываемое.
…
Спустя некоторое время Чаоцин вернулся, переодевшись в чистую одежду.
— Ты сильно обжёгся? — заботливо спросил Сун Мо. — Может, позвать лекаря?
— Не стоит, просто немного покраснело, — ответил Чаоцин, но его глаза по-прежнему были полны недоумения. Он сел, выпрямился и, взяв себя в руки, серьёзно спросил:
— Что-то случилось с четвёртой госпожой?
Сегодня был пятый день восьмого месяца — день, когда молодожёны должны были совершить двойное утреннее приветствие.
— Невесту подменили, — спокойно произнёс Сун Мо и пересказал всё, что ему удалось узнать. О ночной вылазке в переулок Цзинъань и разговоре с Доу Чжао он умолчал, и Чаоцин не стал расспрашивать. Однако услышанное заставило его мысли закружиться с удвоенной скоростью.
Он и раньше беспокоился о женитьбе Сун Мо.
Сейчас Сун Мо контролировал павильон Ичжи, в то время как законный гун Ин — Сун Ичунь — управлял официальной резиденцией. Номинально Сун Мо был наследником, но на деле уже почти равнялся отцу по влиянию. Противостояние застыло в равновесии.
Между тем, у гуна возникли трудности со второй женитьбой. В его доме не было никого, кто мог бы управлять хозяйством. Если бы Сун Мо женился и у него была бы разумная жена, она могла бы взять на себя управление внешними делами и заботу о младшем брате Сун Хане. Это ослабило бы влияние гуна на брата. Если бы это произошло, это могло бы если не восстановить прежнее братское расположение, то хотя бы снизить риск того, что Сун Хань выступит против Сун Мо.
Жена Сун Мо могла бы иметь свободный доступ во Внутренний дворец и во дворцы знатных госпожей, завоевывать их доверие и влиять на принимаемые решения. Тогда даже гун Ин был бы вынужден действовать с большей осторожностью.
Однако если хозяйкой дома станет новая жена гуна, она, вероятно, будет клеветать на Сун Мо перед госпожами. Репутация Сун Мо пострадает, и его общение с Сун Хаем станет более напряжённым. А если Сун Хань, поддерживаемый отцом, решит бороться за наследство, то Сун Мо окажется в опасности. Ему могут приписать непочтительное отношение к семье.
А если у этой женщины родится сын…
Даже если Сун Мо и победит, это будет лишь иллюзорная победа, и от дома гуна Ин не останется и следа.
Ян Чаоцин отличался от других советников, таких как Ляо Бифэн. Он не только был обязан семейству Цзян за своё возвышение, но и с самого детства наблюдал за взрослением Сун Мо. Их связывали не только отношения господина и подчинённого, но и глубокая отеческая забота. Он искренне надеялся, что супруга Сун Мо будет не только способна управлять домом гуна Ин, но и сможет жить с ним в гармонии.
