Ван Инсюэ была той, кто организовал подмену сестёр из рода Доу.
Хотя семья Ван и горевала о своей дочери, но больше не могла её защитить. Поэтому, когда семья Доу предложила, чтобы Ван Инсюэ весной вернулась в Чжэндин вместе со старшей госпожой, семья Ван могла лишь согласиться.
Ван Инсюэ переселили в заднюю комнату главного двора, где за ней лично присматривала супруга Гаошэна. Посторонних к ней не подпускали, а в доме объявили, что госпожа Ван тяжело больна от переутомления и нуждается в покое. Её возвращение в Чжэндин для «восстановления здоровья» казалось вполне естественным.
Поэтому, когда Доу Мин увидела свою мать, опирающуюся на оконную раму и в оцепенении глядящую вдаль, она не бросилась к ней с громкими рыданиями и не стала горячо добиваться справедливости у старших в доме Доу.
Её глаза лишь слегка поблестели от влаги, а на губах дрожало невысказанное слово.
Ван Инсюэ осознавала, что её дочь никогда не проявляла к ней особого уважения, считая её слабой женщиной, не способной управлять хозяйством в доме Доу. Однако Ван Инсюэ не держала на неё зла.
Разве можно обижаться на родную дочь?
Она уже сделала для неё всё, что было в её силах.
С лёгкой улыбкой на лице Ван Инсюэ пригласила Доу Мин присесть на каменную лежанку и дала указание молодой служанке помыть для дочери немного фруктов.
Доу Мин с нежностью взглянула на осенние груши, которые ей и госпоже Тянь купила семья Вэй. Несколько цзин новых плодов источали аромат.
После долгого молчания она тихо произнесла:
— Старшая сестра… Она помолвлена с наследником рода гуна Ина. Ты знала об этом?
— Уже слышала, — с лёгкой усмешкой ответила Ван Инсюэ, очищая грушу. — Твой отец так и рвётся рассказать всем о помолвке Шоу Гу. Даже если бы я хотела не знать, слуги всё равно не умолкают!
Она продолжила, передавая дочери очищенную грушу:
— Хотя род гуна Ина велик, дом хоу Цзиннина ему не уступает. Лучше подумай о своей собственной жизни. Всё, что я могла сделать для тебя, я уже сделала.
Теперь тебе придётся полагаться только на себя.
Когда у тебя будет свободное время, навещай семью своей бабушки по материнской линии. Пока за тобой стоит дед, даже старшая невестка не посмеет тебя обижать. Иногда навещай и своего отца — он никогда не обижал тебя в финансовых вопросах. С его поддержкой и твоим сохранённым приданым дом Вэй не сможет тебя притеснить.
К роду Доу относись почтительно, но без иллюзий — они никогда не считали тебя своей дочерью.
Доу Мин невольно нахмурилась.
Похоже, её мать считала род гуна Ина лишь немного более знатным, чем дом хоу Цзиннина.
Ещё до свадьбы она думала так же. Только выйдя замуж, Доу Мин поняла: титул хоу вовсе не гарантирует богатства, а род гунов не всегда был слабее наследственных командиров лагеря Цзиньи.
Даже сейчас она до конца не осознала всей сложности этих различий.
В отличие от чиновных семейств, где всё было ясно по рангу и табели о рангах, в знатных родах власть и влияние определялись намного сложнее!
— Разве можно сравнивать наш дом с родом гуна Ина?! — с негодованием воскликнула Доу Мин. — Посмотри на свадебные дары сестры — двадцать тысяч лянов серебра!
Отец сам сказал: «Муж несёт, жена ведёт», — значит, он добавит ей в приданое не меньше десяти тысяч лянов!
Ван Инсюэ холодно фыркнула:
— А ты знаешь, сколько у твоей сестры уже есть серебра? Ей что десять тысяч добавь, что отними — разницы не будет.
Если род гуна Ина действительно столь велик, зачем ему дочь рода Доу — та самая, которую семья Вэй изначально посчитала недостойной?
Не находишь странным, что они так поспешно заключили помолвку и назначили скорую свадьбу?
Я думаю, что род гуна Ина может быть напускным — снаружи блеск, а внутри пустота. Может быть, их свадебные дары — это просто старые сокровища, собранные со времён их предков, чтобы выманить серебро у твоего отца!
Погоди, ещё увидишь: будет время, когда Шоу Гу зарыдает, а твой отец начнёт горько жалеть!
Вспомнив слухи о Сун Мо, Доу Мин помрачнела.
Ван Инсюэ, заметив реакцию дочери, немного смягчилась в голосе:
— Не думай, что твоя мать глупа. Я прекрасно понимаю, что род Доу обманул меня.
Но неужели ты думаешь, что я просто сидела и ничего не делала?
Доу Мин в недоумении уставилась на мать.
Ван Инсюэ протянула очищенную грушу Доу Мин, которая рассеянно взяла её в руки.
Ван Инсюэ, не прерывая своего занятия, произнесла:
— С тех пор как я узнала, что твой Пятый Дядя соперничает с твоим дедушкой за должность старшего секретаря Внутреннего Кабинета, я поняла, что род Доу попытается нас перехитрить. Когда госпожа Цай согласилась нам помочь, я сразу догадалась, что Пятая Тётушка, скорее всего, знала обо всём. Но разве я не выдала тебя замуж в дом Хоу Цзиннина?
Могут ли они меня развести?
— Я давно хотела вернуться в Чжэндин. Вместо того чтобы оставаться здесь лишь номинальной супругой ханлинского лектора, лучше жить на загородной усадьбе, свободной и беззаботной.
Ты и твоя сестра обе вышли замуж, и отец не может допустить, чтобы в роду прервалась мужская линия. Кого бы он ни взял в наложницы ради рождения сына, осмелится ли он не признать меня законной супругой? Чего мне бояться?
Хотя Ван Инсюэ старалась говорить спокойно, в её голосе слышалась скрытая горечь.
Доу Мин почувствовала щемящую боль в груди, опустила голову и, не задумываясь, начала есть грушу.
