На следующее утро, когда рассвет едва окрасил небо, Гу Юй покинул особняк гуна Ин и, сев в повозку, приказал кучеру:
— Отправляйся в Аллею Цинъань!
Кучер, не колеблясь, хлестнул лошадей, и уже через полчаса они остановились у ворот Аллеи Цинъань.
Гу Юй легко спрыгнул на землю и сразу же увидел у входа лоток с соевым творогом. Было ещё очень рано, и за столами сидели всего лишь несколько носильщиков.
Он отправил своих сопровождающих искать дорогу дальше, а сам занял чистую скамью у лотка, заказал миску соевого творога и, лениво потягивая ароматный напиток, начал свой завтрак.
Не прошло и четверти часа, как вокруг лотка стало оживлённо.
Торговец, обслуживая покупателей, весело болтал с двумя женщинами, которые стояли рядом и наслаждались тёплым творогом.
— Сестрица Лю, что это вы с Сестрицей Ван сегодня пришли за покупками? Принимаете гостей? — спросил он.
— Да, именно так! — с улыбкой ответила женщина в сиреневой жилетке. — Сегодня мы устраиваем обед для гостей из Цюаньфу, и нам нужно поставить несколько столов.
В этих местах есть традиция: когда в доме выдают замуж девушку, за несколько дней до торжества обязательно угощают представителей клана Цюаньфу и парикмахеров, чтобы выразить им благодарность.
Торговец творогом не мог остановиться в своих разговорах:
— Я слышал, свадьба вашей Пятой госпожи была великолепной! Говорят, в клан Цюаньфу пригласили госпожу из Академии Ханьлинь. А кого выбрала ваша Четвёртая госпожа?
— Конечно же, тоже госпожу из Академии Ханьлинь, — с улыбкой отвечала женщина. — На этот раз мы пригласили госпожу Чжао из семьи господина Чжао. Их старший господин и наш хозяин ещё в одно время сдавали экзамены.
Кто-то рядом заметил:
— У богатых свои причуды. За месяц две свадьбы — это же не меньше сорока-пятидесяти тысяч лянов серебра потратили!
Женщины лишь улыбнулись в ответ, не говоря ни слова.
Кто-то другой рассмеялся:
— Сестрица Лю, скажите уж! Правда ли, что хозяин пожертвовал тысячу лянов храму Цинъань в честь свадьбы дочери?
Женщина весело парировала:
— Откуда мне знать? Я всего лишь работаю на кухне. Такие вопросы надо задавать управляющему.
— А почему Управляющего Гао давно не видно? — спросил ещё кто-то.
— Перед выходом я его видела, — отозвалась женщина.
Пока продолжался разговор, Гу Юй, не привлекая внимания, положил на прилавок серебряную монету, поднялся и стремительно покинул лоток.
Он подошёл к повозке, стоявшей у бокового входа в храм, и обратился к кучеру:
— Дай мне своё верхнее платье.
Не беспокоясь о том, что бедняга останется в одной тонкой рубахе, Гу Юй накинул полукафтан и вместе с двумя своими телохранителями перелез через стену во внутренний двор особняка Доу.
Скрываясь среди деревьев, он с лёгкостью обнаружил восточный флигель, где проводила время Доу Чжао. В этот час Четвёртая госпожа ещё не проснулась: она провела всю ночь без сна и лишь недавно задремала. Слуги в доме передвигались на цыпочках, опасаясь потревожить сон своей хозяйки.
Гу Юй взглянул на карманные часы. Была третья стража утра — промежуток между семью и девятью часами. Удивительно, что в такое время она всё ещё спала — разве это не признак лени?
Он тихо фыркнул, спрятал часы и продолжил наблюдать за происходящим, укрывшись в тени гранатового дерева.
По мере того как солнце медленно поднималось над горизонтом, во флигеле началось лёгкое движение. Сусин принесла хозяйке чашку кашицы из гнезда ласточки и, заботливо укрыв её одеялом, с улыбкой спросила:
— Госпожа, не хотите ещё немного поспать? До обеда осталось больше часа.
Доу Чжао, не в силах снова заснуть, велела:
— Позови сюда Управляющего Гао. Мне нужно кое-что уточнить.
Сусин незамедлительно отправилась за ним и вскоре вернулась вместе с Гаошэном.
Доу Чжао задала прямой вопрос:
— Отец всегда понимал, что не очень хорошо разбирается в хозяйственных делах, поэтому обычно он либо поручал их Дяде Саню, либо доверял тебе. Лавка Жишэн хоть и старая, но малоизвестная. Если бы отец хотел передать мне деньги, он мог бы использовать подношение храму и сделать это без лишнего шума. Почему он решил вложить деньги в Жишэн? Ты не отговаривал его?
Гаошэн, слегка улыбнувшись, опустил голову и произнёс:
— Управляющий Чжан из Жишэн неоднократно посещал нашего хозяина. Господин сказал, что этот человек обладает выдающимися способностями, и его рекомендовал господин Янь. «Мы смотрим на человека, а не на монаха», — объяснил он.
В то время как раз шла речь о вашей свадьбе, и хозяин решил вложить крупную сумму в этот проект. Управляющий Чжан пообещал, что через три-пять лет Жишэн будет процветать. Но даже если этого не произойдёт, хозяин не понесёт убытков.
Доу Чжао почувствовала, что Гаошэн с одобрением относится к этому вложению. Человек из простого сословия, который осмелился поставить всё своё состояние на ставку в пользу вана Ляо, явно обладал дерзким и решительным нравом.
Неудивительно, что и её отец, и Гаошэн без колебаний согласились принять участие в этом проекте.
Она спокойно произнесла:
— Отец сотрудничает с двумя своими старыми друзьями по Академии Ханьлинь. Если он вдруг решит вложить пятьдесят тысяч лянов серебра, слухи быстро распространятся. Сегодня господин Го придёт просить его об участии в одном деле, а завтра господин Чжао явится с другой просьбой. Если мы откажем, они обидятся. Хотя у нашей семьи есть такие средства, я не думаю, что отец выдал бы всю сумму наличными. Скорее всего, он оформил долговое обязательство через серебряную лавку.
Она бросила на Гаошэна внимательный взгляд.
Тот сразу понял намёк и с готовностью ответил:
— Молодая госпожа мудра. Деньги действительно были проведены через серебряную лавку «Тундэ». Они обещали перечислить средства в течение пятнадцати дней. Изначально хозяин хотел дождаться, пока всё уладится, а потом сообщить вам. Но, получив контракт на долю в Жишэн, он в тот же день, под хмельком, решил обрадовать вас…
Доу Чжао почувствовала, как холодный пот выступил на её лбу.
