Однако глаза Доу Чжао были ещё ярче и лучистее, чем золотая оправа, затмевая блеск рубинов. Невозможно было не заметить её белоснежную кожу, длинные брови, доходящие до висков, высокий прямой нос, розовые губы, яркие серьги в форме луны, кольца из белого нефрита на пальцах и нефритовый колокольчик на поясе.
Её осанка была прямой, а в чертах лица читалась энергичная грация. Её шаги были уверенными, но лёгкими, а фигура — изящной и элегантной. Стоя рядом с прекрасным Сун Мо, они были похожи на звёзды и луну, их сияние сливалось в одно целое.
Госпожа Лю Фули, не в силах сдержать своего восхищения, обратилась к стоявшей рядом принцессе Ниндэ:
— Эта госпожа Доу напоминает мне госпожу Цзян.
Принцесса Ниндэ с улыбкой ответила:
— Тогда у госпожи Цзян не было такого самообладания, как у госпожи Доу, а гун не был таким красивым, как Яньтан.
Сидящие вокруг женщины не смогли сдержать смеха, и некоторые даже добавили:
— Они действительно идеально подходят друг другу! Давно мы не видели столь гармоничной молодой пары!
Старая леди Лю и принцесса Ниндэ с улыбками кивнули в знак согласия.
Жёны Сун Маочуня и Сун Фэнчуня обменялись взглядами, выражая изумление не только щедростью приданого, но и красотой новоиспечённой леди Доу. Они надеялись, что она не окажется слишком умной и талантливой.
С этой мыслью они одновременно вздохнули.
Тем временем Доу Чжао могла видеть лишь зал, заполненный людьми. В глубине души она задавалась вопросом, как ей следует вести себя в этой ситуации. Разве не упоминалось, что у семьи Сун не так много родственников? Почему же здесь собралось так много людей?
Несмотря на свои мысли, она искренне следовала указаниям госпожи Лю. Сначала они с Сун Мо почтительно поклонились Сун Ичуню и предложили ему чай. Затем, согласно правилам этикета, они поклонились пустому стулу, на котором прежде сидела госпожа Цзян, находившемуся рядом с Сун Ичунем.
Сун Ичунь не только лично вручил им два красных конверта, но и преподнёс Доу Чжао изысканный набор золотых украшений для головного убора, присланный от имени госпожи Цзян. В дополнение к этому он подарил ей семь или восемь украшений из жемчуга и нефрита, каждое из которых было выполнено с исключительным мастерством и отличалось неповторимой красотой.
Сун Мо тихо произнёс: «Это фамильные ценности семьи Сун».
Доу Чжао улыбнулась ему в ответ и последовала за госпожой Лю, чтобы выразить своё почтение родственникам семьи Сун. Мысленно сопоставляя имена с лицами, которые находились перед ней, она не заметила едва заметного холодка в глазах Сун Мо.
В семье Сун хранились уникальные предметы, представлявшие собой настоящие семейные реликвии. Среди них были ожерелье из радужных драгоценных камней, кольцо с бриллиантом размером с соевые бобы, изумрудный кулон, напоминающий голубиное яйцо, и другие редкие сокровища, которые даже в семье Сун считались бесценными.
Однако отец никогда не показывал эти предметы посторонним. Что же он пытался скрыть?
Сун Мо почувствовал гнев в своём сердце, но когда он поднял глаза, то увидел улыбающееся лицо Доу Чжао. Его сердце сразу же успокоилось, и он присоединился к Доу Чжао, чтобы выразить почтение старейшинам.
Но когда Доу Чжао окинула взглядом толпу, она с удивлением обнаружила Ван Цинхуая. Она моргнула, не веря своим глазам.
Почему он здесь?
В своей прошлой жизни она никогда не сталкивалась с какими-либо упоминаниями о связях между семьями Ван и Сун! Возможно, это было обусловлено тем, что семья Сун переживала не лучшие времена?
Пока Доу Чжао размышляла об этом, Сун Маочунь подвёл к ней высокого и худощавого юношу.
— Тяньань, прояви уважение к своей невестке, — сказал он.
Глаза Доу Чжао расширились от изумления.
Сун Хань!
Неужели это тот самый Сун Хань, который в её прошлой жизни умер от потери крови после того, как Сун Мо отрубил ему конечности?
Его черты лица были поразительно похожи на черты Сун Мо, особенно форма носа, которая словно повторяла форму носа Сун Ичуня. Однако его взгляд был неуверенным, а дух слабым, словно он ещё не полностью пробудился. По сравнению с энергичным Сун Мо, один из них казался на земле, а другой — в небесах. Если не присмотреться внимательнее, то и не скажешь, что они братья.
Она не смогла сдержать эмоций и взглянула на Сун Мо.
Он пристально взирал на Сун Ханя, и взгляд его выражал печаль, уныние, беспомощность и едва заметную насмешку над самим собой.
Некогда неразлучные братья теперь были искусственно разлучены их отцом и, казалось, отдалялись друг от друга с каждым днём. Было ли в этом мире нечто более болезненное?
Доу Чжао нежно сжала руку Сун Мо, и выражение его лица немного смягчилось.
Сун Хань почтительно склонился перед Доу Чжао, тихо назвав её «невесткой».
Доу Чжао с радостью вручила Сун Ханю четыре сокровища из своего кабинета, которые она заранее приготовила.
Сун Хань принял дары с благодарностью и скромно спрятался за спиной Сон Маочуня.
Его робкий вид совсем не соответствовал образу второго молодого господина особняка гуна Ина.
Доу Чжао покачала головой, размышляя об этом.
Внезапно вперёд выступил молодой аристократ, более изысканный, чем девушка, и в котором с трудом можно было определить, кто это — мужчина или женщина.
— Брат Яньтан! — воскликнул он, глядя прямо на Доу Чжао, что показалось ей несколько грубым.
— Это, должно быть, твоя невеста? — осведомился он, вновь склонив голову перед Доу Чжао.
— Я Гу Юй, — представился он.
Доу Чжао внутренне вздохнула.
Как она могла не узнать Гу Юя, вана Юньяня, из своей прошлой жизни?
Племянник вдовствующей императрицы, двоюродный брат императора и верный сподвижник Сун Мо, он всегда был на его стороне.
Даже когда тысячи людей презирали Сун Мо, Гу Юй оставался непоколебим.
— Сегодня День отца, и что может быть более уместным, чем выразить свою благодарность, посетив отца и отправив ему свои поздравления? — произнёс он.
