Эта мысль возникла у него в голове, когда он, только что умывшись и переодевшись, вернулся в комнату и увидел Доу Чжао, мирно спящую под мягким светом лампы, словно распустившийся цветок лотоса.
Не в силах сдержать свои чувства, он наклонился, обнял её и прижал к себе:
— Шоу Гу… Шоу Гу…
Он торопливо целовал её лицо, шею и плечи, стремясь разбудить её, желая, чтобы она ответила на его ласки, чтобы хихикнула, прижалась к нему, шалила с ним в ответ…
Только бы она была здесь, с ним. Только бы он мог чувствовать её близость — ясно, ощутимо. Только бы знал, что она счастлива в его объятиях…
Доу Чжао, прерывисто дыша, сонно открыла глаза, не до конца понимая, что происходит:
— Сун Яньтан… ты что удумал, а?..
Одеяло соскользнуло, её одежда распахнулась, и пышная грудь то исчезала в его губах, то выгибалась под его ладонями, оставляя лёгкое покалывание на коже от слишком сильных прикосновений.
— Ты с ума сошёл? — выдохнула она, с долей смеха и досады.
Она не была в курсе, что происходило за закрытыми дверями «Пьяного Бессмертного», и кто кого превзошёл в поединке. Но она догадывалась, что встреча с Дунпин бо была непростой, раз он задержался.
Она долго ждала его, беспокоилась и наконец заснула, беспокойно ворочаясь во сне. И вот он вернулся… И сразу в таком виде…
Сун Мо наклонился ближе, нежно поцеловал мочку её уха и прошептал:
— Шоу Гу… Шоу Гу… — повторял он, с жадностью прижимаясь к её губам. Однако в его поцелуе чувствовалась не страсть, а тревога. Он целовал её с такой силой, словно хотел убедиться, что она здесь, рядом, живая и принадлежит ему.
«Неужели он всё-таки поссорился с Дунпин бо?» — промелькнула мысль у Доу Чжао.
Она попыталась вырваться, чтобы спросить, что случилось. С трудом оттолкнув его, она прошептала:
— Что… с тобой…
Но он снова закрыл ей рот поцелуем, крепко сжимая её грудь, словно не мог насытиться. Как человек, которому всегда чего-то не хватает.
Доу Чжао ощущала, как по её телу разливается жар: от ушей к щекам, от шеи вниз, по всему телу. Ей стало трудно дышать. Она и сама не поняла, как перестала сопротивляться. Просто обняла его за плечи и безмолвно позволила ему продолжать.
Она чувствовала, как натянулась в нём вся боль, как сдержанность трещала по швам. Наверное, он снова сдерживал себя перед всеми, но здесь, с ней, он мог быть самим собой.
Он склонился ниже, нашёл её уязвимое место и, едва коснувшись, вошёл внутрь. Она вскрикнула, но не от боли, а от неожиданности, от нахлынувшей волны внутренней энергии.
Он замер, словно почувствовав, что ей неуютно, и тихо, почти виновато спросил, сжимая её в объятиях:
— Болит?
Она не смогла найти слов. Нет, боли не было. Просто тяжесть, странное распирание. Она кивнула — неуверенно, едва заметно.
Он начал двигаться медленно, словно каждый его шаг был жестом прощения. Она закрыла глаза, стараясь не думать ни о чём, кроме как о своих ощущениях. И вот, внезапно, она почувствовала. Тепло. Мягкость. Призыв. Её тело начало отзываться на его движения, волна за волной.
Он тихо рассмеялся, низким, мужским смехом. В этом смехе слышалось облегчение: она рядом, она не отталкивает его, она хочет его…
Он прижал её ноги к себе и наконец-то позволил себе быть сильным, без остатка. В ней. С ней.
Доу Чжао покраснела до корней волос. Когда она стала такой чувствительной?
В прошлой жизни, после всего, что ей пришлось пережить — после рождения, боли, бессонных ночей — в ней не осталось ни мечтаний, ни желания…
Но с ним всё было иначе.
С Сун Мо каждое его прикосновение вызывало у неё пламя.
Она почувствовала, как внутри всё увлажнилось, словно тело само — без слов, без мыслей — раскрылось навстречу ему, будто звало, принимало его.
Доу Чжао вздрогнула, словно от порыва ветра, и ощутила, как в ней самой вспыхнул отклик.
— Шоу Гу… ты такая хорошая… — выдохнул Сун Мо у её уха, и в этом голосе была не просто страсть — была искренняя, беззащитная радость, которую он уже не мог скрывать.
Доу Чжао не успела ответить — он уже поднял её, перевернул, подхватил за талию, заставив встать на колени. И вошёл снова — уверенно, глубоко, с напором, которого у него не было прежде. Без прелюдий, без поцелуев — только движение, только вторжение.
Она вздрогнула от неожиданности.
Где же его ласка? Его медленные руки, его тихий смех?..
— Не надо… не так… — пробормотала она, едва держась за перекладину изголовья, охваченная смятением и слабостью.
— Не нравится? — Сун Мо ответил шёпотом, но не остановился. Его губы скользнули вдоль её спины — лёгкие, тёплые, как весенний ветер.
Её охватила дрожь — от прикосновений, от стыда, от ощущения собственной беспомощности.
— Нет… не… нравится… — голос её прерывался, слова путались от его движений.
— Правда? — прошептал он с усмешкой, нежно прикусив её ухо. — А мне — очень нравится.
Он не останавливался, движения становились глубже и сильнее, и она ощутила, как всё внутри словно раскрывается, с каждым его толчком уступая всё больше.
— Яньтан… — прошептала она, охваченная дрожью. — Пожалуйста… не так…
Её дыхание сбилось, слова словно разлетелись на части.
— Тогда давай сделаем по-другому, — прошептал он ей на ухо. — Хорошо?
Она неуверенно кивнула, и лишь «мм» вырвалось из её уст.
Сун Мо тихо усмехнулся — почти ласково.
Но его тело не остановилось.
Он вошёл глубже, сильнее, чем прежде. И прежде чем она успела возразить, раздался короткий, непроизвольный вскрик. Что-то внутри неё вспыхнуло — слишком остро, слишком быстро.
Она снова хотела назвать его имя, но голос дрожал. В её теле поднималась волна, горячая и стыдная, с каждым его движением.
Казалось, душа вырвалась из тела и закружилась где-то в облаках — лёгкая, бесплотная, как лепесток на весеннем ветру.
Доу Чжао вскрикнула — негромко, прерывисто, будто от неожиданной вспышки света.
— Шоу Гу… — прошептал Сун Мо, останавливаясь. Он не двигался, лишь обнимал её, вдыхал аромат её кожи, слушал, как утихает дрожь в её теле. В его глазах было столько тепла, будто он наконец-то вернулся домой.
Доу Чжао без сил опустилась на простыни, ощущая теплоту, мягкость и беззащитность. Её щёки пылали, а глаза были плотно закрыты.
Сун Мо нежно поцеловал её в щёку, его прикосновение было почти невесомо. Затем он обнял её, приподнял и усадил к себе на колени, позволяя им вновь слиться в поцелуе.
Он начал двигаться медленно, глубоко, ведя её за собой, направляя, словно музыка — каждое его движение было словно эхо её дыхания.
Только тогда она осознала, что ощущения стали слишком яркими. Он был глубже, чем прежде, жарче, тяжелее. Её тело болезненно реагировало, но она не могла остановиться.
В её глазах промелькнуло замешательство. Она чуть отстранилась, её лицо пылало.
— Нет… пожалуйста… — прошептала она, пытаясь оттолкнуть его, не всерьёз, а лишь для того, чтобы хоть немного отдышаться.
Но он уже приник к ней, снова касаясь её губ, шеи, груди — и на этот раз она откинулась назад, словно от солнца, а он вошёл ещё глубже.
Она закусила губу, не в силах остановить то, что уже происходило — тепло внизу снова поднялось вверх, захлестнув её.
Он нежно, но решительно поднял её, и она вновь охнула от боли, смущения и удовольствия, которое испытывала.
— Яньтан… — выдохнула она, не понимая, звучат ли в её голосе мольба или преданность. Её руки крепко сжали его плечи, словно он был единственным, за что она могла держаться в этом мире.
— Шоу Гу… — ответил он, произнося её имя с нежностью, словно это была молитва. Он касался её с такой нежностью и игривостью, как будто изучал любимую книгу, которую знает наизусть, но всё равно перечитывает вновь и вновь.
Её голова словно затуманилась, мысли разбегались. Но тело ощущало всё слишком остро и ясно.
«Если всё будет продолжаться в таком ритме, — мелькнула последняя мысль, — я, наверное, и правда… скоро забеременею».
И в этот миг мысли исчезли окончательно, оставив лишь её, его и мерное биение, соединяющее их до самых глубин.
Надо отдать должное автору, она не только подробно генеалогию умеет писать 🤫
Ахахаха 🤣 🤣 это точно )))