Доу Чжао впервые участвовала в совещании в кабинете Сун Мо. С самого начала она решила не высказываться и оставаться в тени, только слушать. Поэтому, когда Сун Мо внезапно обратился к ней по имени, она была искренне удивлена.
Однако Доу Чжао не была из тех, кто цепляется за свои первоначальные намерения. Если обстоятельства изменились, она не собиралась молчать. После недолгого молчания она открыто и прямо высказала своё мнение:
— Независимо от того, стремится ли этот Чэнь Цзя к карьерному росту или действует по чьему-то наущению, условия, которые предложил ему наследник, явно пришлись ему по вкусу. Почему бы нам сначала не выслушать его, а уж потом принимать решение? Если его слова окажутся правдой, даже если он действует по чьему-то указке, не факт, что мы попадёмся на его уловки. А если он всё выдумал ради выгоды, то и в этом случае мы не обязаны ему помогать.
Она сделала паузу и заключила:
— Главное сейчас — понять, где в его словах правда, а где ложь.
Сун Мо, Ян Чаоцин и остальные кивнули в знак согласия.
Ляо Бифэн, не в силах сдержать своего восхищения, тихо вздохнул.
Неудивительно, что наследник так уважительно относится к своей супруге. У неё не только острый ум, но и превосходное понимание дел.
И вдруг в голове у него мелькнула мысль: Если с наследником когда-нибудь случится несчастье, под началом госпожи мы всё равно не окажемся, как дерево без корней, без вожака и беззащитной добычей для чужих интриг.
В этот момент он впервые ощутил себя неотъемлемой частью павильона Ичжи.
Впервые в жизни он почувствовал уверенность в будущем этого учреждения.
Если бы госпожа родила наследника как можно скорее, тогда у павильона Ичжи не осталось бы внутренних угроз, а у нас — поводов для беспокойства.
С этими мыслями он встал, с уважением наполнил чайную чашку госпожи Доу и, из вежливости, добавил туда ещё немного воды.
…Чжу Ичэн, в отличие от Ляо Бифэна, был человеком простым и прямолинейным. Услышав слова Доу Чжао, он лишь ещё больше запутался. Ему очень хотелось поспорить с ней, задать несколько наводящих вопросов, но из-за различия в статусе он не решился прервать её. Лишь тревожно нахмурившись, он не сумел скрыть сомнение на своём лице.
Сун Мо, заметив это, подумал, что у Чжу Ичэна, возможно, есть особое мнение, и с лёгкой улыбкой сказал:
— Чжу, а ты как думаешь?
Чжу Ичэн никогда не был известен как стратег. Обычно во время совещаний в кабинете он предпочитал хранить молчание и лишь изредка высказывался, не внося значительных изменений в обсуждение. Но теперь, когда все взгляды были устремлены на него, он покраснел, губы его задрожали, и после долгой паузы он с трудом произнёс:
— Я… Я считаю, что и господин Ян, и господин Ляо правы… И госпожа тоже предлагает разумный подход. Однако у меня возник вопрос: если Чэнь Цзя действительно действует по чьему-то указанию, и мы начнём расследовать дело гуна Дина, не воспользуется ли его сторонник этим поводом, чтобы обвинить нас перед императором?
Всё это кажется мне странным. Этот человек, похоже, заранее всё продумал и даже оставил себе пути к отступлению. Он явно не из простых. Его навыки в делах и в бою заслуживают уважения. С таким человеком лучше быть осторожнее.
«Он считает моё предложение слишком рискованным?» — подумала Доу Чжао. И она была с ним согласна.
В прошлой жизни Чэнь Цзя был близок к Сун Мо, несмотря на его переменчивый характер и вспышки ярости. Это уже само по себе говорило о том, что Чэнь Цзя — незаурядный человек. Однако нынешний Сун Мо, похоже, был искренне заинтригован, иначе он бы просто отправил приглашение в императорскую тайную гвардию Цзинъу, и они бы избавились от Чэня без лишнего шума. Не было бы необходимости звать Ян Чаоцина и остальных на совет.
Она всегда считала, что лучше дать ход потоку, чем пытаться преградить ему путь.
К тому же, смерть гуна Дина затрагивала не только дело об оговоренной семье Цзяней, но и загадочную кончину госпожи Цзян, а также давний конфликт между Сун Ичунем и Сун Мо. А Принц Ляо уже начал демонстрировать свои опасные намерения.
Если Сун Мо сможет разобраться с делами семьи гуна Ина до того, как Принц Ляо решится на открытое выступление, то никто не сможет использовать ушедших родных Сун Мо против него самого.
С его рассудительностью и холодной логикой у них есть все шансы пережить переворот, который должен произойти через четыре года.
Даже если сейчас они допустят ошибку, у них ещё будет время всё исправить.
Однако, когда Принц Ляо обнажит свой клинок, а в стране начнётся хаос, уже не будет иметь значения, кто прав, а кто виноват. И даже молчание может вызвать подозрение и привести к серьёзным последствиям, не говоря уже о попытках оправдаться.
— Наследник сейчас находится под особым покровительством императора, — мягко начала Доу Чжао. — Он ещё не достиг возраста, когда может унаследовать титул, а после смерти бабушки гун передал все домашние дела на попечение ближайших слуг и советников. Даже если наследник иногда допускает ошибки, это вполне естественно для его возраста. Зато он может прислушиваться к наставлениям императора.
Она сделала небольшую паузу и, прищурившись, добавила:
— В этом деле истина не так важна, как то, что будут говорить люди, как они будут смотреть и во что поверят.
Сун Мо едва заметно улыбнулся.
Ян Чаоцин, напротив, был воодушевлён. Он воскликнул:
— Наследник! У госпожи превосходная идея! Давайте немедленно распространим слух о вашем конфликте с гуном, чтобы он достиг ушей императора! Вы являетесь любимцем государя среди всех потомков знатных родов. А его величество всегда был привержен идеалу «отеческой любви и сыновней почтительности». Если кто-то выдвинет против вас обвинения, вы сможете использовать это в своих интересах: вызвать сочувствие императора и позволить ему самому вас «образумить». Это будет идеальным решением, которое позволит достичь двух целей одновременно: ослабить нападки и укрепить ваши отношения с государем… А если нам повезёт, то, возможно, даже сам император сможет устранить гуна!
Ляо Бифэн одобрительно хлопнул в ладоши и сказал:
— Согласен! Совет госпожи поистине разумен!
— Разве так можно?.. — пробормотал Чжу Ичэн, в изумлении.
Сун Мо рассмеялся и сказал:
— Похоже, госпожа поставила меня в затруднительное положение! — Он посмотрел на Доу Чжао с восхищением и радостью в глазах.
— Итак, решено. Я лично займусь всем, что касается императора. А что касается Чэнь Цзя, то он, скорее всего, снова даст о себе знать. С ним будет работать господин Ян.
— Слушаемся! — в один голос ответили все, вставая и с почтением склоняясь.
…
В переулке управы Шуньтянь, недалеко от резиденции гуна Ин, возвышалась гостиница Высокого Подъёма. В её просторной комнате, заложив руки за спину, расхаживал верховный командующий стражи Вэй из округа Вэйчжоу — Хуа Тан. Его лицо было мрачным.
В углу комнаты, смиренно склонив голову, стоял его личный слуга. Он едва дышал, не смея пошевелиться.
