Чжао Чжанжу уже привыкла, что если мать и сестра разговаривают наедине, то, скорее всего, речь идёт о её будущем замужестве. Она не стала расспрашивать, лишь тихо усмехнулась и сразу же заговорила о чём-то беззаботном и весёлом.
Однако на душе у Доу Чжао было тяжело.
Как же Сун Мо? Он ждёт её в цветочной гостиной с надеждой… А теперь, узнав о провале, он не просто расстроится — он вложил в это всё своё сердце.
И она тоже… Чтобы уговорить его, она пообещала столько «неприемлемого» — с его точки зрения, конечно. А теперь, возвращаясь, ей придётся отрабатывать эти обещания, и не только в переносном смысле.
Она тяжело вздохнула, совсем по-женски, и нехотя направилась в сторону гостиной.
…
В цветочной гостиной Сун Мо наслаждался общением с братьями Доу — Доу Чжэнчаном и Доу Дэчаном. Он увлечённо беседовал с ними, когда увидел лицо своей жены.
Это был первый раз, когда Доу Чжао сама обратилась к нему с просьбой, да ещё и не ради себя, а ради своей семьи. Сун Мо сразу же поднялся, даже не заметив, что в комнате находятся посторонние.
— Тётушка… она… не довольна? — спросил он.
Скрывать было бесполезно.
— Это я виновата, — ответила Доу Чжао. — Я не всё узнала, а ты уже столько сделал… Тётушка хочет для Чжанжу жениха из учёной семьи.
Сун Мо, как человек, прошедший через множество трудностей, лишь вздохнул про себя. Он не был расстроен, лишь на мгновение мелькнула лёгкая досада, которая быстро исчезла.
А вот Доу Чжао чувствовала себя очень виноватой.
Сун Мо на мгновение задумался.
— Если так… то это не беда. Нам просто придётся потратить чуть больше времени и усилий, — сказал он, поворачиваясь к Доу Чжао. — Передай тётушке: мы обязательно найдём для Чжанжу того, кто ей подойдёт.
Он погрузился в раздумья, а затем спросил:
— Помимо этого, тётушка ещё что-нибудь говорила? Может быть, у неё были особые пожелания?
Доу Чжао покачала головой и, положив руку на его локоть, с легкой грустью произнесла:
— Она, кажется, до сих пор надеется, что в семье Чжао появится настоящий ученый муж.
Сун Мо лишь рассмеялся и подмигнул ей:
— Не переживай, я позабочусь об этом!
Они едва начали свой разговор, когда за их спинами раздался нарочито громкий кашель. Обернувшись, они увидели Доу Дэчана, который с хитрым выражением лица корчил им рожицы:
— Четвертая сестричка, ты же в родительском доме! Все эти шептания на ушко — пусть лучше остаются дома, а не при родне!
Доу Чжэнчан, считая, что брат слишком увлекся, строго окликнул его:
— Дэчан!
Однако Доу Чжао не смутилась. Напротив, она строго взглянула на своего двенадцатого брата.
Этот Дэчан! Сам не может разобраться в своих проблемах, а меня стыдить вздумал?!
Даже сдержанный и всегда аккуратный Доу Чжэнчан не смог сдержать смех.
Четвертая сестра всегда была такой сдержанной и благонравной… А тут — такая живая и веселая!
Он попытался сгладить неловкость:
— Здесь все свои! Проходите, присаживайтесь. Кстати, Яньтан рассказывал, что в его загородном поместье в Сишане есть десяток превосходных лошадей. Может быть, как-нибудь отправимся туда, чтобы их посмотреть?
Сун Мо с радостью откликнулся:
— Одиннадцатый брат, если лошади вам по душе, я распоряжусь выбрать двух самых лучших и послушных кобыл и привезти их прямо к вам!
— Нет-нет, ни в коем случае! — поспешно воскликнул Доу Чжэнчан, воздев руки. — Лошади не для того созданы, чтобы томиться в стойле. А у нас в доме даже места для них подходящего нет. Если ты подаришь их мне, я только буду мучить их. Лучше уж… Когда захочется прокатиться, я приеду в твоё поместье в Сишане и посмотрю там.
Заметив, что Сун Мо хочет настаивать, он с улыбкой добавил:
— Я же не могу всё, что мне нравится, домой тащить, верно? Порой и просто полюбоваться — уже радость!
Сун Мо рассмеялся и согласился, но в глубине его души промелькнуло уважение.
Этот человек умеет ценить, не присваивая.
Пока мужчины беседовали, из внутренних покоев вышла тётушка — одетая и собранная, видимо, уже всё обдумавшая. Через супругу Гаошэна она передала пятидесятилетнюю серебряную ассигнацию, сказав:
— Сегодня я хозяйка. Прошу Четвёртого господина и Четвёртую барышню остаться у нас пообедать.
— Ой, что вы, это же ваши деньги! — супруга Гаошэна пыталась отказаться, но тётушка была непреклонна. В итоге она сдалась и отправилась сообщить новость Доу Чжао.
— Госпожа, тётушка просит вас с господином остаться на обед. Она всё уже устроила.
Доу Чжао сидела с таким видом, будто ей было неловко за напрасные усилия мужа, но, услышав это, она оживилась и улыбнулась:
— Тогда передай тётушке: мы хотим восемь деликатесов и восемь сладких угощений!
Слуга рассмеялась, видя, что у молодой госпожи всё ещё приподнятое настроение, и с лёгким сердцем пошла отдавать распоряжения на кухню.
В этот момент Доу Дэчан легонько толкнул локтем Сун Мо и с нарочито громким шёпотом, который, конечно, был слышен всем, произнес:
— Ну что, ты сам видел? Она из тех, кто берёт, но не отпускает! Тебе повезло — ещё чуть-чуть, и всю улицу Цинъань в ваш дом перетянет.
Сун Мо от души рассмеялся.
Этот Дэчан, конечно, балагур — но ведь в точку же!
В комнате стало ещё теплее и радостнее — словно вся семья вдруг наполнилась светом.
И в этот момент вбежал один из мальчиков-служек с докладом:
— Прибыли господин Сун и господин Сун-младший. Говорят, завтра утром отправляются домой и пришли попрощаться с господином.
Доу Чжэнчан сразу встал:
— Скорей, скорей, пригласите их!
Доу Дэчан тем временем объяснял Сун Мо:
— Господин Сун — это учитель, которого наш Седьмой дядя пригласил для Четвёртой сестры. Он был её наставником и читал ей как внешний учитель. Когда сестра вышла замуж, он с уважением распустил свою школу и хотел сразу же вернуться в родные края. Однако по пути он случайно встретил своего старого товарища по академии и решил задержаться в столице, чтобы прогуляться и посмотреть на её достопримечательности.
Юноша, который стоял рядом с ним, был его племянником. Он давно потерял своих родителей и уже много лет заботился о господине, как о сыне.
Пока он рассказывал, Сун Мо заметил, как Доу Чжэнчан возвращается с прогулочной галереи, ведя под руку двух человек в синих учёных одеяниях — одного пожилого, а другого молодого.
Сун Мо прищурился и тихо спросил:
— Семья Сун — из учёных?
— Да, — кивнул Доу Дэчан. — В их роду были чиновники, пусть и не знатные, но всё же. У себя на родине они почитаемая учёная семья.
Глаза Сун Мо вспыхнули, и он сразу же обернулся к Доу Чжао.
В этот момент… её словно молнией ударило от вопроса мужа: “Семья Сун — из учёных?”
Она вздрогнула, и её сердце пропустило удар.
Как же! Вот он — ответ! Всё это время был прямо перед глазами!
Это было столь обыденно: «под лампой мрак», не замечаешь того, что находится у тебя перед глазами.
И вот, без слов, без намёков, оба — Сун Мо и Доу Чжао — одновременно улыбнулись.
Их улыбки были лёгкими и почти смиренными, как будто кто-то свыше благословил их на правильное решение.
Доу Дэчан, наблюдая за этой мимолетной сценой, почувствовал себя не в своей тарелке.
Что-то было не так…
Почему его четвёртая сестра и зять улыбаются так, будто у них есть тайна, которую не должны знать другие?
Он только успел подумать об этом, как Доу Чжао уже поднялась со своего места.
— Я… пойду поговорю с тётушкой, — произнесла она с лёгкой улыбкой на лице и, сияя, покинула цветочную гостиную.
