Ганьлу слегка удивилась. Госпожа редко высказывала недовольство в адрес тех, кто находился у неё на службе. Сегодня, видимо, произошло что-то необычное.
Она попыталась разрядить обстановку:
— Не сердитесь, госпожа. Выпейте чаю, чтобы успокоиться.
Доу Чжао взглянула на неё. В её лице не было ни капли притворства — взгляд был чистым, а выражение лица ровным.
Верна. Открыта. Спокойна…
Доу Чжао вздохнула про себя и, сменив тему, пересказала то же самое Сусин.
Та же, хоть и сдержала улыбку, но всё же выдала лёгкое напряжение.
— Госпожа, — произнесла она, стараясь казаться спокойной, — управляющий Чжао очень способный. Возможно, он просто не сразу заметил. Как только он вернётся, вы сможете сами его спросить, и всё станет ясно.
Доу Чжао задумалась: «Возможно, с тех пор, как Ван Инсюэ стала наложницей, наша судьба незаметно изменилась…»
Позже, лёжа вместе с Сун Мо на кане, она поделилась своими мыслями:
— Когда вернётся Чжао Лянби, я хочу обсудить с ним дела Сусин и Сулань. Пришло время задуматься об их замужестве.
Сун Мо, который до этого спокойно читал, внезапно выпрямился:
— То есть… ты согласна выдать Сулань за Чэнь Хэ?
— Всё должно быть по их воле, — мягко произнесла Доу Чжао, и её улыбка постепенно исчезла. — Сусин и Сулань столько лет были рядом со мной. Пришло время и им начать свою собственную жизнь.
— Эх… — Сун Мо с притворной тоской откинулся обратно на кань. — А я уже было обрадовался, что ты согласилась отдать Сулань за Чэнь Хэ.
Доу Чжао сдержанно улыбнулась и погладила его по лбу:
— Разве если моя служанка не выйдет замуж в Ичжи, мы уже не семья?
Сун Мо, надув губы, пробормотал:
— А если выйдет — будет ещё лучше…
Доу Чжао не смогла сдержать смех и рассказала о своей сегодняшней поездке в переулок Грушевого дерева.
Немного помолчав, она добавила:
— Ты не мог бы попросить Чжуна приехать поскорее? Мне кажется, Третий дядя с братом вот-вот прибудут в столицу.
Сун Мо повернулся и, устроившись так, чтобы его голова покоилась у неё на коленях, лениво произнес:
— Не спеши. Чжун уже в пути.
Доу Чжао замерла от удивления.
Сун Мо, даже не открывая глаз, поднял палец и указал на лоб, как бы прося не переставать гладить его. Затем он добавил:
— Каждый год на Лидун он приезжает в столицу, чтобы подвести со мной годовые итоги. Так что я и так знал — скоро будет.
Она взглянула на него. Сун Мо лежал, как большой кот — довольный, расслабленный, мягкий. От этой его беспечности Доу Чжао стало и смешно, и немного трогательно.
«Наверное, он действительно устал…» — подумала она.
Она не перестала гладить его по лбу, как он просил.
В комнате воцарилась тишина.
Доу Чжао, опустив взгляд, обнаружила, что Сун Мо уже спит. В последние дни ему приходилось справляться с огромным количеством дел: расследованием пожара в резиденции, сватовством для сестры и множеством других забот. Он, должно быть, очень устал.
Доу Чжао не удержалась и, наклонившись, нежно поцеловала его в лоб. Легкое тепло, оставшееся на губах, заставило её на мгновение замереть.
Когда же они стали так близки? Она и сама не заметила, как это произошло.
За окном завывал холодный ветер, но в комнате было тепло, как в весенний полдень. Осторожно, стараясь не потревожить спящего, Доу Чжао пододвинула лёгкое ватное одеяло и укрыла Сун Мо.
Тем временем, в другом конце резиденции, Тао Цичжун услышал голос, который заставил его содрогнуться. Этот голос уже много раз будил его среди ночи, оставляя в холодном поту с тех пор, как он вернулся в столицу.
— Ты говоришь, это и есть тот самый господин Чэнь? — спросил он у Чан Хувэя, бледнея. Губы его побелели, как у больного.
Они стояли на искусственном утесе, сложенном из тайхуского камня, и с высоты могли обозревать галерею, опоясывающую внутренний двор. Над галереей висели красные фонари, заливая всё вокруг ровным, ярким светом.
Группа людей, шедшая по галерее, только что вернулась из поездки в храм Дасянго. Они шли медленно, весело переговариваясь и смеясь. Красный свет фонарей освещал их, как полуденное солнце, позволяя рассмотреть лица, жесты и выражения до мельчайших деталей.
Тао Цичжун замер. Он узнал одного из стражников, который когда-то… похитил его. Рядом с ним шёл старик в тёмно-синем одеянии — именно его называли «господином Чэнь».
— Это он! — с каменным лицом кивнул Чан. — Даже если его превратить в пепел, я всё равно узнаю.
Тао Цичжун почувствовал, как холод охватил его до самых костей.
— Тогда… значит, это и есть тот самый счётный господин, который работал в доме госпожи, когда она жила в Чжэндине, — прошептал он, и его лицо побелело ещё сильнее. — Когда я был там, то слышал о нём. Там его знают все…
Если именно господин Чэнь спас наследника… то госпожа…
Чан задохнулся от волнения. Дыхание стало тяжёлым, грудь вздымалась. Лицо побледнело, но глаза загорелись.
Тао Цичжун стоял словно в оцепенении.
В его голове звучал гул, мысли путались, словно перемешанные с тестом.
Он… он снова здесь…
И как теперь с этим жить?
Холодный ночной ветер пронесся сквозь кусты и каменные щели, резкий и сырой, словно ножом по коже. Оба вздрогнули от неожиданной прохлады и, наконец, пришли в себя.
— Думаю… — медленно заговорил Тао Цичжун, его голос звучал глухо, словно из-под земли, — об этом стоит доложить господину. Пусть уж он сам решает, что делать дальше…
Чан, обычно осторожный и сдержанный, в этот раз не стал медлить ни секунды. Услышав эти слова, он тут же схватил Тао за рукав и повёл его прямо в павильон Сянсянь.
В своих покоях Сун Ичунь провёл весь день в тревоге, ожидая вестей. Он не мог сидеть спокойно и постоянно пребывал в волнении.
Как только он увидел, что Чан и Тао входят в комнату, его словно током ударило. Забыв о правилах и приличиях, он вскочил на ноги и, подбежав к ним, с нетерпением спросил:
— Ну что? Удалось что-нибудь выяснить?
— Господин Чэнь, — не дожидаясь, пока заговорит Тао Цичжун, с явным возбуждением перебил Чан, — это действительно тот самый пропавший советник Чэнь. И самое важное — он действительно служил в доме госпожи, когда она ещё жила в Чжэндине, и занимался её счетами. Охранники, которые сейчас с ним, — это тоже её прежние слуги.
Лицо Сун Ичуня побледнело от этих слов.
Выходит, в ту ночь, когда Сун Мо таинственно исчез из запертого павильона Ичжи, именно Чэнь Бо спас его.
А за господином Чэнем стояли… люди из рода Доу.
Интересно, знали ли они об этом?
Знала ли семья Доу, что именно он планировал погубить Сун Мо?
Почему же, когда он приехал свататься, никто в семье Доу даже не дрогнул?
Как так получилось, что их счётный господин оказался в Ичжи?
Откуда ему было известно о том, что задумано убийство?
Чэнь Бо — всего лишь книжник, у него нет ни силы, ни оружия.
Как он смог организовать побег?
Кто стоял за ним?
И самое главное — среди новых людей Сун Мо, возможно, есть те, кто когда-то спас ему жизнь.
А если он это знает?
А если он… помнит?
Словно молот ударил по вискам — Сун Ичунь не выдержал и осел в тяжёлое кресло.
Глаза его помутнели.
