Тао Цичжун негромко кашлянул — едва слышно, как будто случайно, но этого хватило, чтобы Сун Ичунь очнулся от гнева.
— Связать его! — резко приказал он ближайшему слуге. — В хлев его, пока сам не объяснит всё до последнего цзяо! Не объяснит — отправить в ямэнь!
Пара охранников, что стояли у входа, бросились внутрь и мигом уволокли упавшего в немилость старосту.
Цзэн У при виде этого только сильнее вжал голову в плечи — будто холодный ветер пронёсся по спине.
Сун Ичунь после случившегося уже и сам не мог думать ни о каких счетах. Он махнул рукой:
— Все вон!
И комната опустела.
Сказано — будет буря, значит, будет. А мне остаётся пока грести серебро, пока есть на это шанс, — подумал Цзэн У. Вдруг однажды ветер перемен и меня швырнёт за порог — тогда хоть на хлеб хватит.
Поразмыслив немного, он подозвал доверенного мальчишку:
— Ступай, посмотри, чем сейчас занят управляющий Чжун.
Слуга молча кивнул и растворился в коридоре. Вернулся он к полудню:
— Управляющий Чжун уже всё сверил. Теперь каждый день сидит в боковом зале — беседует, да чай пьёт. А господин наследник сейчас сверяет книги с управляющими из поместий.
Цзэн У решил не терять времени. Надо идти к Чжуну сейчас. Вечером, глядишь, и не прорвёшься — эти из Ичжи не дремлют, повяжут потихоньку и отдадут прямиком гуну.
У ворот павильона Ичжи его встретил привратник с вежливой полуулыбкой — и с явным прищуром недоверия:
— Господин Цзэн, к кому пожаловали? Хотите — передам, кого звать? Всё-таки вы — уважаемый гость.
Цзэн У и не думал выказывать спесь у ворот павильона Ичжи. Он тут же заулыбался, чуть ли не в пояс кланяясь привратнику:
— Ох, что вы, братец, какие почести? Какой я вам гость… Просто ногами побегать при господине — и не более того…
Он выложил целую корзину любезностей, сладких слов и угодливых фраз. Лишь когда заметил, что лицо у привратника немного оттаяло, перешёл к делу.
Тот уже было собрался пройти внутрь, чтобы передать о визите, как вдруг из здания павильона, оживлённо переговариваясь, вышли Чжун Бинсян и Чэнь Цюйшуй.
У Цзэна У чуть глаза из орбит не вылезли.
Он машинально попятился, быстро пробормотал:
— Ох, раз у Чжуна гости, не буду мешать… потом как-нибудь…
И в панике развернулся — пустился наутёк.
Но, добежав до рощицы у края сада, резко остановился, не думая — нырнул в кусты.
Спрятавшись за высокими зарослями, он осторожно выглянул сквозь листву. На крыльце перед павильоном Ичжи стояли Чжун Бинсян и Чэнь Цюйшуй, переговаривались с лёгкими улыбками на лицах и лениво глянули в ту сторону, куда он только что умчался. И снова продолжили беседу — будто ничего и не было.
Прошло совсем немного времени — и к воротам подъехала повозка.
Из неё спрыгнул молодой человек — на вид лет двадцати с небольшим.
Заметив его, Чжун Бинсян и Чэнь Цюйшуй сразу направились навстречу. Чэнь с достоинством представил юношу.
Тот, почтительно поклонившись, склонился в приветствии перед Чжуном.
Торговец тут же радушно взял его за руку, продолжая беседу с Чэнем, словно принимал долгожданного ученика.
Следом за юношей с повозки ловко посыпались слуги — пятеро или шестеро молодых парней. Они выгрузили несколько крепких сундуков из благородного камфорного дерева, аккуратно выставив их у лестницы.
Чэнь Цюйшуй, Чжун Бинсян и тот самый молодой человек неспешно направились в сторону павильона Ичжи. За ними, сгибаясь под тяжестью, двигались несколько слуг, аккуратно неся тяжёлые сундуки.
Вся процессия вскоре скрылась за боковой дверью павильона.
Цзэн У, всё это время наблюдавший из укрытия, не сводил глаз, прищурившись, как хорёк. Глаза его бегали туда-сюда, и вдруг в голове щёлкнуло. Он быстро выбрался из зарослей и, обходным путём, выскользнул за пределы гунского двора, а потом, делая вид, будто только что вернулся с поручения, подошёл к стоящей у стены повозке.
Возле неё как раз приводил в порядок сбрую кучер. Цзэн У сделал удивлённое лицо и с показным любопытством спросил:
— Эй, братец, вы из какого дома? Что это вы здесь остановились?
Кучер, с ярко выраженным провинциальным акцентом, лениво ответил:
— Из Чжэндина мы. Господин Чжао велел тут обосноваться.
Чжэндин?
Так это же родной дом госпожи!
Мгновенно вспоминая две увесистые коробки с серебряными купюрами, что вошли в приданое Доу Чжао, и прибавив к ним те сундуки, что только что унесли в павильон, Цзэн У почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он сжался и уже хотел расспросить дальше — как вдруг заметил, что к ним направляется привратник из Ичжи, неся чайник и несколько чашек.
Не дожидаясь встречи, Цзэн У что-то замямлил и тут же юркнул в кусты, затем — скинув осторожность — бросился в сторону цветочного зала Сянсянь.
— Господин! Господин! — нарочито громко заголосил он, врываясь в помещение. — В павильон Ичжи прибыли какие-то гости!
— Орёшь как на пожар, — раздражённо бросил Сун Ичунь. — У тебя вообще есть представление о приличиях?
Цзэн У тут же стянул с себя волнение, быстро поправил одежду, отвесил низкий поклон и только тогда приблизился, понизив голос:
— Достопочтенный господин, я решил проверить, как идут дела в павильоне Ичжи, и увидел, как Чэнь, который раньше жил там, вышел встречать Чжуна и какого-то молодого господина. Молодой господин приехал с несколькими сундуками — я всё видел своими глазами и сейчас же расскажу вам.
Истинную причину — что Сун Мо был тайно вывезен и спасён — в гунском доме знали лишь трое: сам Сун Ичунь, Тао Цичжун и начальник стражи Чан. Цзэн У, конечно, об этом не догадывался. Он лишь почувствовал, что появление Чэня Цюйшуя сейчас — дело подозрительное, и не упустил случая донести.
Лицо Сун Ичуня побледнело:
— Ты говоришь, Чэнь Бо с Чжуном Бинсяном лично вышли встречать молодого человека?
В глазах Цзэна У мелькнул лукавый огонёк:
— Я и разузнал, милостивый господин. Юноша — из семьи Чжао, прибыл из Чжэндина, родного города госпожи. А сундуки… все как один из ароматного камфорного дерева, того самого, в котором хранят книги, бумаги, серебряные купюры. Для защиты от моли.
Сун Ичунь и сам вспомнил те две тяжёлые коробки с серебром, что вошли в приданое Доу Чжао. Лицо его исказилось.
Семья Доу… что вы затеяли?
Он резко подозвал Тао Цичжуна.
Тот, с трудом подавляя внутренний вздох, осторожно предложил:
— Милостивый господин, может, стоит пригласить господина наследника и напрямую спросить? Если в сундуках действительно серебро — господин наследник человек прямой, вряд ли станет отпираться. А вот если мы пошлём людей разнюхивать — вряд ли удастся что-то выведать.
«Вряд ли удастся»? — Сун Ичунь скривил губы. Гнев с новой силой поднялся к вискам, но, увы, ничего лучшего и сам придумать не мог. Он скрипнул зубами и буркнул:
— Ладно. Ступай, позови наследника!
Кто предложил — тот и идёт, — подумал Тао Цичжун, криво усмехнувшись про себя.
А в это время, в цветочном зале, Чжун Бинсян вдруг соскочил с резного кресла, глядя на стоящие в центре комнаты сундуки. Он указал на них и, запинаясь, спросил:
— Это… это ещё что такое?..
