Зимнее солнце хоть и пригревало, но порывы ветра оставались такими же колючими, как и прежде — пронизывали до костей.
Когда Доу Чжао вошла в Малый цветочный павильон, то сразу увидела, как господин Чэнь — в парадной синей шёлковой шубе с узором из пяти летучих мышей, несуще бессмертие, — чинно восседает в кресле тайши, спина выпрямлена, руки сложены на коленях. Возможно, из-за недавних карьерных успехов он казался куда более сдержанным и уверенным, чем в прошлую их встречу.
Заметив её, он сразу встал и с уважением поклонился.
Неожиданно для самой себя, Доу Чжао вспомнила прошлую жизнь. Ту сцену, когда впервые увидела его — в парадной алой мǎнпао третьего ранга, как он почтительно склонялся перед Сун Мо. И вдруг ей показалось, что сейчас в этом павильоне она видит почти того же человека.
— Господин Чэнь, не стоит формальностей, — с лёгкой улыбкой поприветствовала она его.
Но Чэнь Цзя с полным почтением произнёс:
— Госпожа, за ту благодать, что вы мне даровали, я буду благодарен до конца жизни. Сказать, что вы — моя вторая родительница, не будет преувеличением. Я лишь с готовностью головы сложить могу, чтобы хоть как-то выразить свою признательность.
«Вот уж сягуань, — подумала Доу Чжао с едва заметной усмешкой, — не я ведь ему начальница, а как ловко подбирает слова, не щадит и пышных метафор».
Она едва заметно улыбнулась. Продолжать этот обмен любезностями явно было неразумно — за каждым комплиментом могла скрываться ещё пара.
Как только они расселись по местам, и служанки подали чай, она, немедля, перешла к делу:
— Господин Чэнь, вы ведь пришли не просто так. Что привело вас ко мне?
Чэнь Цзя с лёгкой улыбкой сказал:
— На днях, когда я приходил на свадьбу госпожи Сусинь, услышал, что у вас при дворе есть несколько старших девиц, что уже достигли возраста, когда их можно отпускать в дом — замуж или в прислужение. Вот и подумал: не поискать ли для госпожи новых, дельных, таких же ловких и верных, как госпожа Су? Я ведь служу в страже Цзиньи, так что известия из разных концов страны до нас доходят быстро. Как раз недавно один из моих сослуживцев ездил с поручением на юг — там и встретил парочку сестёр. С виду — лет по тринадцать-четырнадцать, а уж с характером! Простому мужчине к ним и на шаг не подступиться.
Он слегка улыбнулся, добавив с полусерьёзным лукавством:
— И вот я сразу вспомнил о вас, госпожа. Если вы не против, я могу сейчас же привести их — пусть поклонятся вам. А если не приглянутся — ничего страшного, я поищу других. В этом мире нет таких дел, которые нельзя было бы уладить, лишь бы человек был достойный и вам по сердцу.
Доу Чжао была искренне удивлена.
Но больше всего она почувствовала, лёгкую горечь и глубокое сожаление.
В прошлой жизни, чтобы найти хоть какое-нибудь дело, которое смогло бы поддержать повседневные расходы поместья хоу Цзинин, она и сама когда-то из кожи вон лезла — так ведь и познакомилась с госпожой Го.
В воспоминаниях тут же вспыхнула жалость. Слова прозвучали мягко, почти с участием:
— Благодарю вас, господин Чэнь. Всё же речь идёт о тех, кто будет находиться у меня подле постоянно, так что этот вопрос нужно сперва обсудить с господином наследником.
— Разумеется, — поспешно откликнулся Чэнь Цзя, с радостным возбуждением, заметив, что госпожа не отмахнулась от его предложения. — Это я был недальновиден, прошу простить.
Перекинувшись ещё парой вежливых фраз, Доу Чжао с чашей чая в руках проводила его.
В тот день Сун Мо вернулся позже обычного.
Доу Чжао поднялась ему навстречу, чтобы помочь переодеться.
Он, усмехнувшись, мягко отклонил её руки:
— Тебе достаточно заботиться о себе самой.
Доу Чжао с улыбкой возразила:
— Тётушка, уезжая, тысячу раз наказала мне: не вздумай, мол, раз не тошнит, начинать наедаться досыта, поменьше сиди, побольше двигайся. Так что просто подать тебе халат — это даже в счёт не идёт, — разве и этого мне делать нельзя?
Сун Мо сдержанно рассмеялся, поняв, что и правда перегибает с осторожностью.
Он позволил Доу Чжао вместе с молодой служанкой помочь себе переодеться, затем сел рядом с ней на тёплом кане у окна и с нежностью стал расспрашивать: что она делала в течение дня, хорошо ли поела, удалось ли вздремнуть после обеда…
Доу Чжао рассказала о визите Чэнь Цзя, передала его просьбу и, немного помедлив, добавила:
— Как ты думаешь, можно ли ему в таких делах доверять?
Сун Мо задумался:
— Скорее всего, родственников этих девочек арестовали по делу, в котором фигурирует стража Цзиньи. Надо сперва выяснить, за что были осуждены их семьи: приговорён ли кто к ссылке, конфискации имущества или продаже в рабство… Ты теперь в положении — считай, это возможность сделать доброе дело для будущего ребёнка. Если не совершили чего-то особенно тягчайшего — помоги. Даже если девочки потом окажутся не годны в прислужницы, можно будет вернуть их родне. В любом случае, спасёшь им жизнь.
Доу Чжао кивнула и велела служанке подать ужин.
Сун Мо, глянув на стол, заметил, что блюд оказалось куда больше, чем обычно, и с улыбкой спросил:
— Супруга, неужто ты решила отпраздновать то, что с сегодняшнего дня вся наша жизнь — от еды до одежды — зависит от твоей милости?
Доу Чжао с невинной улыбкой кивнула:
— Хорошо, что понимаешь! Если осмелишься меня разозлить — немедленно убавлю блюда на столе.
Сун Мо расхохотался от души.
Перекинувшись ещё парой шуток, они, наконец, принялись за еду.
После ужина перебрались в тёплый угол у окна, где можно было неспешно выпить чаю.
Там Доу Чжао снова вспомнила о вчерашнем:
— Ты не забыл, что пообещал Бояню? Если что, я могу отправить двенадцатого брата разузнать.
— Не нужно, — усмехнулся Сун Мо. — Повезло, что вчера на дежурстве был Чэнь Хэ. А то, глядишь, и правда пришлось бы просить тебя пойти к твоему кузену.
Затем лицо его стало серьёзнее. Брови слегка сдвинулись:
— А ты знаешь, кем на самом деле приходится этот Куан Чжожань вашему Бояню?
Доу Чжао сразу насторожилась, уловив в голосе тревогу:
— Почему ты спрашиваешь? Что случилось?
— Да, ничего особенного, — Сун Мо пытался говорить в лёгком тоне, но Доу Чжао всё же уловила в его голосе тревогу.
— По словам Бояня, этот Куан Чжожань ищет некоего Фань Шичоу, владельца чайной лавки. А вот я выяснил, что Фань Шичоу — это вовсе не купец, а надзиратель в Ведомстве вина и уксуса… и не просто так, а ещё и приёмный сын евнуха Ван Гэ, а значит, приёмный внук Ван Юаня.
Как только в дело вмешиваются дворцовые евнухи, особенно такие фигуры, как Ван Юань, всё усложняется до предела.
Ван Юань — человек, который в прошлой жизни десять с лишним лет был доверенным при дворе, а после кончины императора стал главным распорядителем Цынин-гун, дворца императрицы-матери. Этого было достаточно, чтобы Доу Чжао насторожилась.
Она кивнула:
— Завтра с утра я сразу же позову Бо Яня и расспрошу его как следует.
Сун Мо сказал:
— Я уже послал за ним. Судя по всему, он скоро будет здесь.
Доу Чжао велела служанке приготовить красный чай Да Хун Пао — любимый сорт До Цицзюня. Неожиданно тот пришёл не один, а вместе с До Дэчаном.
Трое мужчин прошли в небольшую библиотеку. Доу Чжао почувствовала лёгкое беспокойство: помедлив, всё же решила тоже пойти следом.
