Думая о проблемах семьи Вэй, лицо Доу Шихена помрачнело, и атмосфера в комнате сразу стала тяжёлой.
Доу Дэчан громко заявил, что голоден: — Седьмой дядя, когда мы будем обедать? Я утром выпил всего лишь полчашки каши!
Он тем самым оживил обстановку.
Доу Шиюн улыбнулся и приказал служанкам накрыть на стол.
Во время обеда в дом пришли Доу Бочан и Доу Цичан из аллеи Грушевого дерева вместе с детьми.
Доу Шиюн, естественно, проявил радость и сказал: — Что привело вас сюда?
Родственники со стороны жён Доу Бочана и Доу Цичана жили в столице.
Доу Бочан улыбнулся и сказал: — Вчера мы уже ходили поздравлять тестя и тёщу с Новым годом. Услышав, что ваш зять с младшей сестрой впервые идут к её родителям на праздник, решили присоединиться, чтобы было веселее, и чтобы зятю не пришлось собирать праздник в одиночку.
Доу Шиюн улыбался так широко, что казалось, что у него видны только зубы, и поспешил приказать служанке сообщить на кухню — пусть готовят ещё один праздничный стол.
Однако Доу Бочан и Доу Цичан ответили, что уже пообедали дома: — Если бы знали, что так получится, давно бы пришли к седьмому дяде и поели с ним.
Но Доу Шиюн не позволил им просто сидеть в стороне — началась легкая толкотня и подталкивания, и вскоре был накрыт ещё один стол с угощениями.
Внутренний двор наполнили детские голоса и смех, что добавило празднику особую атмосферу веселья и оживления.
Шестая тётя и тётя собрались у опушки опочивальни и обсуждали семейные новости, а госпожа Цай тихо отвела Доу Чжао в сторону и прошептала: — Хорошо, что ты тогда не пошла! Я видела много наглых людей, но наглее семьи Вэй не встречала! Они так нагло претендуют на приданое невесты, что говорят, будто это им полагается по праву. Вэй Тинчжэнь хоть и жена из знатного рода с заслугами, но как она говорит и ведёт дела — совсем непредсказуемо. Неудивительно, что её свекровь пренебрегает ею и всегда ставит выше невесток Ши и Фэн.
Причина, по которой семья Доу не рассказала Доу Чжао о выкидыше Доу Мин, была в том, что Доу Чжао сама была беременна, и между сёстрами были напряжённые отношения. Они боялись, что Доу Мин это спровоцирует, а Доу Чжао — расстроит.
Однако когда госпожи Гуо и Цай, представлявшие женскую сторону семьи Доу, навещали Доу Мин, шестая тётя поручила им от имени Доу Чжао передать лечебные травы для восстановления здоровья Доу Мин.
Доу Чжао только недавно, при встрече с шестой тётей, услышала об этом, и о том, что произошло в доме Вэй во время их визита, она вовсе ничего не знала.
В прошлой жизни у неё было скромное приданое, но семья Вэй никогда не покушалась на него. Как же так получилось, что после перерождения госпожа Тянь и семья Вэй стали для неё почти чужими?
Доу Чжао не могла удержаться от нахмуренных бровей и спросила: — В чём же тут дело?
Госпожа Цай, словно рассказывая историю, подробно изложила, как госпожа Тянь была недовольна Доу Мин, как Вэй Тиньюй сговорился с Вэй Тинчжэнь и заставил Доу Мин отдать приданое, а семья Ван вовсе игнорировала Доу Мин…
Доу Чжао была очень удивлена и спросила: — Почему же семья Ван так безразлична к судьбе Доу Мин?
Госпожа Цай, заметив, что шестая тётя и остальные увлечённо разговаривают и никто не обращает на них внимания, тихо прошептала: — Говорят, что вторая невестка Ван очень недовольна тем, что седьмая тётя постоянно живёт в доме Ван. Она подстрекала второго господина и старую госпожу Ван устроить ссоры. Но старшая госпожа Ван молчала, и в гневе она увезла седьмую тётю в загородную усадьбу Ван, расположенную на окраине столицы.
Эта история была мало кому известна в столице.
Письмо, которое пятая барышня послала семье Ван, попало в руки второй невестке Ван, и та скрыла его.
Когда старая госпожа Ван с седьмой тётей вернулись в столицу на празднование Нового года и навестили пятую барышню, правда раскрылась.
Но было уже поздно.
Семья Вэй, не получая никаких вестей из семьи Ван, жестоко унизила пятую барышню и продала двух её самых преданных служанок первого ранга.
Люди из дома пятой барышни, нанятые через дом Ван, полтора месяца не могли найти ни следа.
Теперь в доме Вэй все знают, что их госпожа и пятая барышня враждуют, и никто не осмеливается заходить в покои пятой барышни, чтобы служить ей!
— А как сейчас обстоят дела? — спросила Доу Чжао, чувствуя внутреннее отвращение, словно проглотила муху, и думая ведь приданое Доу Мин намного больше, чем когда-то у меня. Если оно попало в руки семьи Вэй…
— Разве пятая барышня не пыталась поговорить с семьёй Вэй? —
— Кто сказал, что не пыталась? — встряла госпожа Цай, боясь, что Доу Чжао неправильно поймёт ситуацию в аллее Грушевого дерева, и быстро пояснила: — Вэй Тиньюй, пользуясь поводом выкидыша Доу Мин, пригласил седьмого дядю в резиденцию хоу Цзинина. Но никто не знал, что на самом деле он хотел обсудить дело с приданым пятой тёти. Седьмой дядя был так зол, что зубы стучали. Если бы не своевременное вмешательство моей свекрови, семьи могли бы поссориться всерьёз и началась бы большая ссора…
— Сейчас же всё оставлено в подвешенном состоянии — решили обсудить после Нового года. Но по словам семьи Вэй, либо пятая тётя отдаст свое приданое под управление семье Вэй, либо её заставят развестись.
— Из-за этой ситуации седьмой дядя несколько дней даже не появлялся на службе…
Услышав, что отец заболел от переживаний, Доу Чжао думала, что воспримет это спокойно, но на деле в её сердце будто воткнули нож — боль была такой сильной, что она едва могла говорить.
— И вы тоже! — с упрёком сказала она. — Как вы могли не рассказать мне о таком важном деле? Отец и так никого рядом не имеет, кто бы о нём заботился. Если мы не вернёмся ухаживать за ним, разве ему не будет совсем одиноко?
— Пожалуйста, не сердитесь, четвёртая госпожа! — поспешно объяснила госпожа Цай. — Это седьмой дядя специально приказал нам не говорить вам, боясь, что вы расстроитесь и повредите ребёнку…
