В комнате повисло гробовое молчание.
Неужели они пришли в ярость? — мелькнуло у неё.
Третья госпожа Сун подняла глаза и встретилась взглядом с бабушкой невесты из семьи Мяо, их старшей госпожой. Она сидела с таким выражением лица, будто собиралась проглотить жабу: рот приоткрыт, глаза широко распахнуты от изумления.
В душе третья госпожа Сун холодно усмехнулась.
Меньше трёх тысяч лянов — а хотят выкуп в десять тысяч? Такие сделки только в сказках бывают.
Я, между прочим, когда выходила замуж в семью Сун, получила всего-то две тысячи лянов выкупа… — добавила она про себя, и в её взгляде сверкнула стальная уверенность старшей жены знатного дома.
Если бы не заступничество знатной особы из дворца, да кто бы вообще стал рассматривать семью Мяо как достойную партию для Сунов? Да им и туфли роду Сун подать — и то чести было бы много! А они ещё мечтают породниться через моего племянника? Да чтоб им только во сне такое снилось!
С этими мыслями третья госпожа Сун вдруг почувствовала, как неожиданно сблизилась душой с Доу Чжао.
Когда та только вышла замуж и приехала в дом, — вспомнила она, — раздавала красные конверты с серебром для слуг по восемь фэн серебра за каждый. А моя дочь, одна, получила целых восемь конвертов. Да и к тому же — она ведь приходится Сун Мо двоюродной сестрой…
И семья Доу, как знак особого уважения, выделила тысячу лянов серебра премии. Спросите теперь — сможет ли семья Мяо сравниться?
Неудивительно, что старшая невестка, ни в какую не захотела прийти — она, наверное, с самого начала понимала, что Мяо — это просто обедневшие и бессовестные нахлебники, не имеющие ни положения, ни достоинства.
Третья госпожа Сун тяжело вздохнула про себя.
У гуна Ин и в самом деле дом большой, клан сильный, одну только тысячу лянов за выкуп они бы не пожалели. Но если мы выложим десять тысяч за невесту, а та войдёт в дом с трёхтысячным приданым — кто окажется в дураках? Роду Сун будет стыдно смотреть людям в глаза!
Вот уж действительно —старшая невестка умна!
С самого начала держалась в стороне от этой затеи. И правильно делала.
Мне бы и самой впредь поосторожнее быть — не кидаться с головой в каждую «радость» …
Старшая госпожа семьи Мяо, что выступала как сваха, — уже и не знала, что говорить. Всё вышло из-под контроля — и пошло в сторону, где она терялась, словно ребёнок на улице.
Разве бывает такое, чтобы кто-то тратил сто тысяч лянов серебра, выдавая дочь замуж?!
Сто тысяч! Да на такие деньги можно скупить половину округа!
И всё это — не сыну, не внуку, а дочери? Чтобы унесла это богатство в чужой дом?
Семья Сун, выходит, просто хочет вытрясти из нас как можно больше? Это шантаж?
Но как только эта мысль промелькнула у неё в голове, она тут же успокоилась, собралась и улыбнулась:
— Мы не можем вмешиваться в чужие традиции, но вы правы, госпожа: мужчина сам решает, а женщина должна хранить свою честь. Если семья Сун выставляет выкуп в десять тысяч, то мы в ответ предложим пять тысяч приданого. Всё должно быть в гармонии, и в этом деле есть своя мера. Ни вам, ни мне не стоит принимать поспешных решений.
— Ну конечно, — с ледяной вежливостью кивнула третья госпожа Сун, поправляя пальцами аккуратно уложенные волосы у виска. — Я поняла позицию вашего уважаемого дома. По возвращении обязательно передам слова господину гуну.
А что насчёт даты свадьбы?
Старшая госпожа Мяо со всё той же вежливой улыбкой ответила:
— Раз количество выкупа иприданного ещё не согласованы окончательно, как можно говорить о дате?
Третья госпожа Сун хмыкнула про себя.
Похоже, сегодня договориться о свадьбе не выйдет.
Ничего, придётся повозиться ещё — и я не из тех, кто любит заминать неудобства. Раз уж это брак по императорскому указу, неужели семья Мяо и впрямь осмелится отказаться?
Хорошо. Раз они строят из себя важных, пусть продолжают сидеть на высоком месте. Пусть изображают достоинство.
А когда до Его Величества дойдут вести, что брак, дарованный императором, не продвигается, разве он станет прикрывать сторону семьи Мяо?
Да и даже если никто об этом не спросит, не беда — ведь жениться должен парень. А парень, даже если затянет на три-пять лет, всё равно не пропадёт — и согреет ему постель кто-нибудь, и детей народит, и старший внебрачный сын, и старшая внебрачная дочь появятся. А вот кому будет невтерпёж — так это именно Мяо.
Вот тогда и посмотрим, кто перед кем станет заискивать!
С этими мыслями третья госпожа Сун решительно встала:
— Раз уж так, тогда я, пожалуй, вернусь в резиденцию. Как только в вашем уважаемом доме примут решение — непременно навестим родственницу по браку.
В подтексте звучало ясно: семья Сун согласна дать только пять тысяч лянов за выкуп — хотите, соглашайтесь, не хотите — никто уговаривать не станет.
Старшая госпожа семьи Мяо остолбенела.
Что это ещё значит?
Семья Сун… неужели они собираются ослушаться воли императора?
Или им совсем не страшен его гнев?
— Ведь эту свадьбу назначила сама дворцовая благодетельница, — не сдержавшись, напомнила она вслух.
Но третья госпожа Сун лишь изящно усмехнулась. В её взгляде не осталось и намёка на уважение — только открытая насмешка:
— Наш господин гун как раз вчера ходил в палату к императору. Если свадьбу не устроим — объяснимся. Не стоит так волноваться, старшей госпоже, — и, не оборачиваясь, пошла к выходу.
Госпожа Мяо, до того прятавшаяся за дверью, чтобы послушать разговор, в этот миг запаниковала.
Семья Сун может в любой момент войти во дворец, и им открыта дорога прямо к трону. А что Мяо? Мяо не то что с императором — даже как выглядит наследный принц себе и представить не могут!
Если семья Сун подаст доклад и изложит всё в выгодном им свете, их слово сочтут истиной. А Мяо… Мяо даже не дадут возможности оправдаться.
Что тогда? Не быть ли всему роду опозоренным?
Она поспешно вышла из-за двери с натянутой улыбкой, окликнула третью госпожу Сун:
— У нас уже всё готово для угощения, только вас не хватает — ждём, когда вы займёте место, чтобы начать. — Пока говорила, уже подскочила вперёд и ласково взяла её под руку, добавив мягким голосом: — Наши господа уже сидят за столом вместе с вашими сватами. Нам, женщинам, тоже пора присоединиться.
Третья госпожа Сун приехала с сопровождающими, и если она сейчас уйдёт, не позаботившись даже о них — что о ней подумают? Она ведь представляет весь род гуна.
Старшая госпожа Мяо, сияя улыбкой, с вежливой настойчивостью повела третью госпожу Сун к женской половине праздничного стола.
Мать невесты, не дожидаясь, пока та усядется, с тревогой дёрнула старшую госпожу за рукав и торопливо зашептала:
— Ну как, получилось?
У старшей госпожи Мяо лицо потемнело от досады:
— Род Сун согласны выдать всего пять тысяч лянов серебром в качестве свадебного выкупа, — прошипела она и тут же пересказала невестке слова третьей госпожи Сун о свадьбе Сун Мо и Доу Чжао, добавив с тревогой: — Скажи, это правда или выдумка? Если правда — нам придётся туго. Мы где возьмём столько серебра, чтобы собрать такую же приданое? Если Аньсу выйдет замуж в такой дом, да ещё под крыло этой жены наследника титула, её точно сомнут — и пикнуть не посмеет.
Госпожа Мяо онемела.
— Это… это правда? — пробормотала она и, всполошившись, поспешила искать мужа. — Мне нужно с мужем посоветоваться, срочно!
Старшая госпожа Мяо, лишь покачала головой и отправилась к женскому столу.
Услышав всё от жены, глава дома Мяо едва не захлебнулся собственными мыслями.
Но стоило к нему подойти Мяо Аньпину, чтобы пригласить сопровождать гостей, как тот, выслушав тревоги отца, фыркнул в ладонь:
— Да чего вы так переживаете? Разве это не решаемо?
