Во время новогоднего пира тридцатого дня двенадцатого месяца никто не затронул эту тему. Но уже на следующий день, в первый день нового года, на торжественном утреннем поздравлении во дворце, супруга хоу Чансина не выдержала — отвела Доу Чжао в сторону и с затаённым любопытством спросила:
— …Так это правда?
Сун Мо ещё задолго до этого твёрдо решил порвать отношения с Сун Ханем и даже не пожалел воспользоваться именем семьи Лу, чтобы навести ясность. Поэтому теперь, когда кто-то спрашивал Доу Чжао о происшествии, она уже не чувствовала ни стыда, ни чувства, будто бы их с Сун Ханем всё ещё связывает общее достоинство. Однако прямо подтвердить случившееся ей тоже было неудобно — кто-нибудь да подумает, будто она радуется чужому позору.
Она только тяжело вздохнула и изобразила на лице неловкость, как будто не знала, с чего начать.
— Эх! — вздохнула госпожа хоу Чансина, всё сразу поняв. — У кого в семье не найдётся парочки никчёмных? Ты не бери близко к сердцу. Что до господина наследника — человек он разумный и благородный, мы все это знаем. Уж он-то точно белое с чёрным не спутает.
Доу Чжао с чувством поблагодарила.
Но не успела пройти и пара чашек чая, как о позорном деле Сун Ханя узнали все знатные дамы, пришедшие на утреннюю церемонию. Кто-то поглядывал на Доу Чжао с сочувствием, кто-то с откровенным любопытством. Так или иначе, она внезапно оказалась в центре всеобщего внимания.
Доу Чжао в душе только горько вздохнула: Вот и попалась…
Она, конечно, изначально и рассчитывала на то, что супруга хоу Чансина передаст сказанное дальше, но та, похоже, и сама была слишком нетерпелива — разболтала всё быстрее, чем ожидалось.
Она сделала вид, будто ни о чём не догадывается.
Супруга наследного принца посмотрела на неё и не сдержала вздоха. Подозвала ближе и заговорила негромко и по-доброму:
— Давненько я не видела Хэ’эра. Он, поди, уже подрос? Сейчас такая стужа — я своего третьего внука из дворца не выпускаю, да только он и на месте не сидит — шуму от него на весь Восточный двор! А ваш Хэ’эр чем себя нынче развлекает?
Доу Чжао с улыбкой терпеливо и подробно отвечала на каждый вопрос.
Благосклонность наследной принцессы моментально изменила атмосферу: те, кто совсем недавно исподтишка косился на неё, теперь сами заискивающе улыбались. И Доу Чжао в полной мере вкусила, что такое переменчивость людских чувств — от холода к теплу, от чуждости к почтению.
А после церемонии, когда она уже выходила, мимоходом услышала, как какие-то женщины вполголоса судачили:
— …Жены у господина гуна нет, а наложница всё-таки сумела окрутить второго господина из главного дома? Госпожа Цзян умерла уже много лет назад, но в поместье гуна Ин так и не завели новую жену. Может, дело вовсе не в женитьбе… может, сам он, прости Небо, просто уже… не способен?
Фантазии у всех, конечно, богатые… — едва удержалась Доу Чжао, чтобы не прыснуть от смеха. Губы предательски дрогнули, и всё же она удержалась, только украдкой метнула взгляд в сторону тех двух женщин.
Те, почувствовав на себе её взгляд, заметно поёжились, испуганно сгорбились и поспешили прочь.
Но, вернувшись домой, стоило Доу Чжао вспомнить их выражения лиц — смех сам собой вырывался из груди.
Какая же это чудесная, прекрасная ошибка!
Прошёл праздник «Второго февраля — Дракон поднимает голову», а слух уже докатился даже до Гу Юя. Он заявился к Сун Мою с крайне серьёзным лицом:
— Скажи мне, что это за история такая? Откуда весь этот бред пошёл?
Только теперь Сун Мо понял, во что именно вылились пересуды.
Он на миг опешил, не зная, что и сказать.
К счастью, как раз в этот момент прибежал служка с докладом:
— Молодой господин из переулка Цинъань пожаловал!
Сун Мо мысленно выдохнул с облегчением — спасение пришло как нельзя вовремя.
Гу Юй, однако, с подозрением прищурился:
— Он же вроде собирается на весенние экзамены? До испытаний осталось совсем немного, чего это он вдруг явился сюда, вместо того чтобы сидеть дома над книгами?
Сун Мо и сам слегка удивился, но велел:
— Позовите Доу Дэчана в кабинет.
Спустя некоторое время в комнату вошёл Доу Дэчан.
Лицо у него было мрачнее тучи, молча сел и одним духом выдул целую чашку чая, словно пытаясь унять кипящую в груди злость.
Сун Мо и Гу Юй с удивлением переглянулись.
Наконец, Доу Дэчан отодвинул чайную чашку, приподнял бровь и сквозь зубы выдавил:
— Этот подлец Вэй Тиньюй, при всём своём прилизанном облике, оказался тем ещё лицемером! Представляете, он завёл любовницу!
Оказалось, что ещё в третий день нового года, когда по обычаю следовало навестить семью жены, Вэй Тиньюй сослался на недомогание Доу Мин и ограничился одними подарками, а сам так и не появился. А когда на шестнадцатый день первого месяца бабушка пригласила всю семью поесть праздничных танъюаней, супружеская чета Вэй вновь не явилась.
Доу Шиюн был этим крайне недоволен, но бабушка, женщина с широким сердцем, лишь легко вздохнула и мягко заметила:
— Между людьми — дело в судьбе. Вот посмотри на Шоу Гу: с детства ко мне тянулась, а я ведь всего пару раз её повидала, когда она была ещё девочкой. А ты уж человек не молодой, не трать нервы по пустякам…
Доу Шиюн вовсе не держал зла на Мин`эр, зато всю обиду перенёс на Вэй Тиньюя. Однажды, оставшись с Доу Чжао наедине, он сокрушённо сказал:
— В зале — учат детей, у изголовья — наставляют жену. Вэй Тиньюй старше Мин`эр на несколько лет. Раз уж он тогда сумел окрутить её так, что она вопреки всему решилась выйти за него, неужели теперь не может вразумить жену и научить уважать старших?
Доу Чжао не знала, как отнестись к этим словам — слишком много в этом деле было запутанного. Потому и предпочла промолчать.
Но теперь, по всему выходило, дело было куда глубже, чем казалось на первый взгляд.
Сун Мо задумался, в глазах промелькнуло что-то настороженное:
— Так что же там всё-таки происходит?
А Гу Юй, будто только этого и ждал, тут же весь обратился в слух — не упустить бы ни одной пикантной подробности.
