Слова Цуй Ицзюня заставили принца слегка измениться в лице.
Верно, сегодня дежурство было не за Цзи Юном. Но с полудня он находился в Восточном дворце, обсуждая с принцем методы управления водами Хуанхэ. Принц особенно внимательно слушал — в этом году на реке снова были наводнения. Беседа затянулась до самого вечера, и когда уже собирались запирать дворцовые ворота, интерес к разговору всё ещё не угас. Тогда Цуй Ицзюнь попросту велел евнухам приготовить для Цзи Юна комнату в галерее у дворца. А когда среди ночи во дворце раздался шум, именно Цзи Юн уговорил принца поспешить на помощь императору.
Цзи Юн редко показывал неловкость, но сейчас на его лице проступила лёгкая тень смущения. Он опустил глаза и сказал:
— Этот жетон поддельный. Я поручил искусному мастеру сделать его по образцу жетона Сун Мо.
Принц и Цуй Ицзюнь вытаращили глаза.
Цзи Юн, словно опасаясь, что они не поверят, сам протянул жетон Цуй Ицзюню.
Цуй Ицзюнь на самом деле видел жетон Сун Мо лишь несколько раз — а уж как отличить подделку от оригинала, тем более в такой обстановке, он и вовсе не знал. Он с улыбкой вернул жетон Цзи Юню и сказал:
— На вид — точь-в-точь как настоящий. Даже людей из стражи Цзиньву сумел обмануть.
Однако в душе его настороженность лишь усилилась.
— А зачем вы вообще подделали жетон господина Суна?
Цзи Юн натянуто усмехнулся:
— У нас с Сун Мо есть кое-какие личные счёты. Хотел немного подпортить ему жизнь — понятно, что если уж делать, то делать убедительно, чтобы никто не заподозрил.
Наследный принц с Цуй Ицзюнем обменялись взглядами.
Цзи Юн открыто называл Сун Мо по имени, и было очевидно: отношения между ними весьма натянутые. А ведь именно Сун Мо сейчас удерживал ситуацию во дворце — и им, вольно или невольно, пришлось на него положиться.
Цуй Ицзюнь с усмешкой спросил:
— И что же за счёты? Может, мне выступить в роли миротворца?
— Не стоит, не стоит, — поспешно отмахнулся Цзи Юн, с явным смущением на лице. — Так, пустяки…
Цуй Ицзюнь понял, что настаивать неуместно, и замолчал.
Принц сдержанно произнёс:
— Стража Цзиньву охраняет Запретный дворец, ответственность велика. Цзи Цзяньмин, как ты мог решиться на такое?
Цзи Юн поспешно опустил голову:
— Ваше Высочество, я признаю вину! Впредь не посмею повторить подобного.
Принц смягчил голос:
— Но всё же, сегодня именно благодаря тебе мы узнали о происшествии в зале Цяньцин. Как бы там ни было, ты уже оказался втянут в это. Даже если бы впереди и вправду была засада, ты не смог бы остаться в стороне.
Он глубоко вдохнул и, не колеблясь более, решительно шагнул внутрь в зал Цяньцин.
Лже-евнухи уже отступили к дворцу Куньнин, а в зале остались лишь тела убитых. Сун Мо, весь в крови, стоял у входа с мрачным и встревоженным лицом. Завидев наследного принца, он сразу шагнул вперёд, почтительно поклонился и с виноватым видом сказал:
— Ваше Высочество, это моя оплошность… Позволил самозванцам проникнуть во дворец, выдав себя за евнухов…
Картина вокруг напоминала поле боя. Сильный запах крови, исходящий от Сун Мо, едва не вызвал у наследного принца рвотный рефлекс.
Ван Юань, перемазанный в пыли, слезах и соплях, подбежал, захлёбываясь криком:
— Ваше Высочество, спасите! Император… Его Величество — его похитил принц Ляо!
Хотя принц уже подозревал подобное, но, услышав из чужих уст это имя, словно сорвавшееся с глубины его собственного страха, он замер на мгновение, точно окаменел.
Цуй Ицзюнь тихо позвал:
— Ваше Высочество…
Наследный принц очнулся.
Это был его шанс — шанс утвердить свою власть.
Он подавил волнение, бушующее в груди, и, собравшись, мягко и ободряюще обратился к Сун Мо:
— Хотя ты и возглавляешь стражу Цзиньву, но есть такие места, куда даже она не имеет доступа. То, что случилось сегодня, — не твоя вина. Ты не ранен? У Цуй Ицзюня есть превосходное средство от ран, пусть осмотрит тебя.
Сун Мо не стал церемониться — с уважением поблагодарил наследного принца, снял верхнюю одежду, обнажив спину с глубокой, до мяса, рваной раной. Пока Цуй Ицзюнь обрабатывал её мазью, он спокойно и ясно доложил:
— Сейчас дворцовые ворота уже заперты. Хорошая новость в том, что снаружи никто не войдёт. Плохая — что и помощь извне не поступит. Сейчас и Его Величество, и принц Ляо находятся во дворце Куньнин. Принц Ляо не посмеет причинить вреда императору — даже если ему удастся взойти на трон, местные ваны, что командуют армиями по всей стране, не потерпят такого. Но опасен он не грубой силой — он не из тех, кто действует сгоряча. Раз уж осмелился на столь рискованный шаг, значит, всё продумал до мелочей. Я опасаюсь, что войска лагеря Шэньшу и Пяти армейских лагерей Уцзюнь уже введены в заблуждение и могут вот-вот ворваться в столицу под предлогом «очищения окружения императора».
Он прищурился и продолжил с нажимом:
— Сейчас главное — немедленно послать людей разведать обстановку снаружи, связаться с управлением охраны столицы и поручить им оборону города. Кроме того, необходимо срочно выйти на связь с первым министром Ляном, чтобы Вы, Ваше Высочество, могли действовать с ним заодно. Я же останусь здесь. Вместе со стражей Цзиньву сделаю всё, чтобы вызволить императора. Иначе, если мы будем продолжать всё скрывать, это вызовет панику и спровоцирует непредвиденные перемены. Более того — это даст принцу Ляо возможность вывернуть всё наизнанку, оболгать Вас, Ваше Высочество, и поколебать устои государства!
Слова Сун Мо были сказаны обходительно, но смысл в них таился предельно ясный: сейчас вовсе не время спасать императора — нужно как можно скорее собрать министров и чиновников Нэйгэ, публично обвинить принца Ляо в измене. Иначе, если принц Ляо убьёт императора, он может перевернуть всё с ног на голову и заявить, будто это наследный принц замыслил мятеж. Если же у Наследного принца будет поддержка Нэйгэ, то даже если принц Ляо предъявит «посмертный эдикт», его действия всё равно будут признаны узурпацией, а сам он — заклятым предателем, которого каждый в Поднебесной будет иметь право казнить.
Что же до упрёков в бездействии перед лицом гибели императора — Сун Мо согласен и сам взять это на себя. Пусть вся грязь достанется ему.
Цзи Юн про себя усмехнулся.
Чёрствый, чёрный до самой печёнки Сун Мо — устроил так, чтобы принц чужими руками устранил принца Ляо, а сам при этом ещё и выглядел как преданный и благородный чиновник, радеющий за страну и народ. Неудивительно, что этот тип, моложе его на несколько лет, уже стоит у руля стражи Цзиньву.
Видимо, у него, Цзи Юна, совести всё же слишком много.
А вот наследный принц напротив — был охвачен сильнейшим волнением.
Сун Мо должен был остаться здесь. Если принц Ляо, загнанный в угол, действительно решится убить императора, то именно он — как главнокомандующий стражи Цзиньву, охраняющей запретный дворец, — будет отвечать за случившееся. В лучшем случае — лишение должности и заключение, в худшем — потеря всего: и положения, и жизни.
Однако принц не мог не признать: в сложившейся обстановке лишь следуя предложенному Сун Мо плану, он действительно сможет потягаться с принцем Ляо.
Он сжал зубы и с силой кивнул:
— Яньтан, не бойся. Пока я жив — ты в безопасности.
