Доу Чжао сказала:
— По всем правилам, даже если господин гун не разбирается в хозяйственных делах, он должен был поручить кому-то надёжному из мужчин вести двор и казну. Почему же в поместье гуна всеми внутренними делами с самого начала распоряжалась именно госпожа Цзян?
— Точно! — глаза Чэнь Цюйшуй вспыхнули. — Как же я сам до этого не додумался?
Доу Чжао, не скрывая веселья, сдержанно улыбнулась.
На самом деле Чэнь Цюйшуй не потому об этом не подумал, что была рассеянным. Просто он уже столько лет жил рядом с Доу Чжао, привык к её твёрдому характеру и силе воли, что давно не считал управление домом женщиной чем-то из ряда вон выходящим. Потому и не задумался о том, насколько это на самом деле неестественно — особенно в таком родовитом семействе, как гуна Ина.
Доу Чжао сказала:
— Меня с самого начала удивляло, почему после смерти госпожи Цзян господин гун так сильно изменился. Это у него такой настоящий характер, и раньше он просто притворялся перед ней? Или же случилось что-то, что его глубоко потрясло? Если первое — то зачем он вообще боялся госпожу Цзян? А если второе — то что именно с ним произошло?
Чэнь Цюйшуй ответил:
— Мне кажется, всё же более вероятен первый вариант. Госпожа Цзян управляла всем домом, когда старый господин гун был ещё жив. Если бы она действительно подавляла людей своей силой, вряд ли покойный гун спокойно позволил бы ей взять в руки все семейные дела…
Доу Чжао улыбнулась:
— Вот видишь, тут мы и подходим к старому господину гуну. Деды и бабки Фуё и Фуфэн — пусть в разной степени, но всё равно — наверняка что-то знают о тех временах.
Чэнь Цюйшуй уверенно кивнул.
Пока Доу Чжао и Чэнь Цюйшуй обсуждали, как навестить этих старых слуг, в дом вернулся Сун Мо.
Первым делом он спросил:
— Где госпожа?
Услышав, что Доу Чжао с утра занималась домашними делами, а после обеда уединилась в маленькой библиотеке вместе с Чэнь Цюйшуй и до сих пор не выходила, и что за это время к ней никто не приходил, он невольно выдохнул с облегчением.
Вэй Тиньюй — просто бесформенное болото, которое и руками не поднять.
Ведь это он когда-то сам выбрал Доу Мин, разрушив помолвку с Доу Чжао. А теперь, прикрываясь слухами о том, будто Доу Мин — «дитя от внебрачной связи», устроил на неё охоту.
Чего же он добивается теперь?
Понял, что красота бывает прекрасна лишь на портрете, а в реальности быстро меркнет — и теперь жалеет, что упустил Доу Чжао? Или, может, наконец узнал, что половина западных владений записана на имя Доу Чжао — и у него взыграла жадность, вот он и хочет снова «вернуться к прошлому»?
Сун Мо тяжело вздохнул. Только вот подумал ли он, хватит ли у него сил всколыхнуть такую бурю…
Он молча переоделся в свой повседневный халат из гладкой, блестящей, светло-синей ханчжоуской шёлковой парчи. Лицо его, и без того изящное и холодное, словно изваяное из нефрита, потемнело — на нём ясно проступала хмурая тень.
Ганьлу испугалась не на шутку и поспешно сказала:
— Господин наследник, я сейчас же позову госпожу.
Она решила, что он рассердился из-за того, что Доу Чжао и Чэнь Цюйшуй так долго беседуют в уединённой библиотеке.
— Не нужно, — Сун Мо нахмурился. — Госпожа беседует с господином Чэнь, не стоит её тревожить.
Правда не нужно? — Ганьлу хоть и ответила с поклоном:
— Есть, — но в душе всё ещё сомневалась.
Сун Мо жестом велел ей отойти, а сам сел у низкого стола, провёл рукой по подбородку и погрузился в размышления.
А Ганьлу всё же решила: лучше пусть госпожа узнает.
Чэнь Цюйшуй, услышав, что Сун Мо уже вернулся, понял, что оставаться в библиотеке дольше неуместно, и вскоре вместе с Доу Чжао пошел к нему.
Он с улыбкой простился и, соблюдая учтивость, покинул покои. Сун Мо вежливо проводил его до самых дверей.
А Доу Чжао, уже зная от Ганьлу, что Сун Мо сегодня в мрачном расположении духа, дождавшись, пока он вернётся, легко взяла его под руку, чуть склонив голову, с любопытством заглянула ему в лицо:
— Что случилось сегодня? Почему на лице такая тень, будто дождь собирается?
Сун Мо не удержался от улыбки:
— Не слушай этих служанок, у которых ветер подул — уже дождь. Я просто немного устал, вот и не хочется разговаривать.
Он нежно протянул руку и коснулся её живота, мягко спросив:
— А малыш сегодня вёл себя хорошо?
— Очень даже хорошо! — с довольной улыбкой ответила Доу Чжао.
Первый триместр беременности уже остался позади, и теперь она хорошо ела, спокойно спала и даже немного округлилась.
— После того как жена моего дяди передала через жену Гао Синя наставления, та каждый день напоминает мне пройтись по двору три круга. Я теперь даже знаю точно, сколько деревьев у нас растёт за задним садом!
Сун Мо рассмеялся:
— Жена Гао Синя молодец, отлично справляется. Надо будет наградить!
Доу Чжао рассмеялась в ответ, мелодично, звонко, и тут же с лукавым прищуром спросила:
— Ну, а ты-то чем сегодня занимался?
— Да ничего особенного я и не делал, — ответил Сун Мо. — Гу Юй сегодня утром отправился во дворец, кланяться императрице. А потом мы втроём — он, я и Гао Юаньхуа — засиделись за чаем до самого вечера. Потом пришёл Дун Ци и предложил нам поужинать в «Пьяном бессмертном».
— Но Гао Юаньхуа не захотел, — продолжил он, — говорит, в «Пьяном бессмертном» одни знакомые и будет сплошная суета. Тогда Дун Ци предложил пойти в Сяо Лицзи на улицу храма Цяньфо, там подают частную кухню. Но уже Гу Юй отказался — сказал, мол, если уж есть, то лучше пойти за ворота Чаоянмэнь, в недавно открывшийся ресторан Ванчуньлоу. Тут уже Гао Юаньхуа возразил — слишком далеко.
— В общем, мы там стояли-стояли, спорили, куда идти, и так ни к чему и не пришли. В итоге Гао Юаньхуа вызвали во дворец, император велел задать ему пару вопросов, а я с Гу Юем — ни малейшего желания слушать болтовню Дун Ци — разошлись по домам.
Доу Чжао с интересом спросила:
— А почему Гу Юй не пошёл с тобой обратно?
Сун Мо усмехнулся:
— Он ехал со мной в повозке до самих ворот, а там его слуга его и остановил — мол, четвёртый брат нездоров, ван Юньян велел ему срочно вернуться домой навестить.
У Гу Юя было ещё трое младших сводных братьев, рождённых от наложниц. Четвёртый по счёту — совсем ещё малыш, ему всего три года, и с рождения он был хилым и болезненным.
Доу Чжао с заботой спросила:
— Может, стоит кого-нибудь послать проведать?
— Я уже велел человеку проследить за ним. Если что-то будет плохо — нам сразу передадут, — спокойно ответил Сун Мо.
Доу Чжао кивнула и вдруг поинтересовалась:
— А с браком Гу Юя всё ещё не решено?
Сун Мо сказал:
— Сегодня он как раз и отправился во дворец, чтобы попробовать прощупать настроение императрицы. Кто бы мог подумать, что она скажет: «Пусть сам выбирает, кто ему по сердцу — не важно, из какой семьи». Он, вернувшись, в повозке всё об этом и говорил.
— Судя по его словам, — продолжил Сун Мо, покачав головой, — ван Юньян вроде бы хочет сосватать ему одиннадцатую барышню из семьи Ёнъэнь-бо, а он к этому совсем не расположен. Видно, хотел заручиться поддержкой императрицы и этим отказ прикрыть, а она вот так обронила — мол, сам решай. Вот и вышло — ни поддержки, ни отказа.
