Сусу вздрогнула, ключ выпал из рук. Она обернулась и увидела смутно знакомое лицо, но вспомнить, где они встречались, не смогла. Человек вежливо улыбнулся:
— Молодая госпожа Жэнь, я Лэй. Мой господин хотел бы пригласить вас на чашку чая. Удостоит ли меня госпожа согласием?
И только тут она вспомнила, что этот господин Лэй — один из ближайших слуг третьего сына из дома Мужун, того самого, что был и в конюшнях, и в доме Сюй. Сердце Сусу забилось чаще.
— Уже поздно, — ответила она. — При случае, как-нибудь побеспокою господина Мужуна.
— Всего восемь вечера, — мягко заметил Лэй. — Это займёт совсем немного времени.
Она наотрез отказалась. Лэй, сохраняя учтивость, повернулся и направился к концу переулка. Тогда Сусу заметила, что в тени стены стоят две чёрные машины, так что без внимательного взгляда их и не разглядишь.
Прошло несколько секунд, и снова послышались шаги. Она решила, что Лэй вернулся, и сердце её сжалось, но ключа в темноте так и не нашла. Фигура приблизилась, и лунный свет обнажил черты. Перед ней был сам Мужун Цинъи.
То, что он оказался в этом скромном переулке, показалось ей почти нереальным. Она отшатнулась, но он с улыбкой произнёс:
— Молодая госпожа Жэнь, у вас здесь удивительно тихо.
Страх сковал её. Мужун Цинъи взял её за руку. Она замерла, забыв даже вырваться. Его ладонь скользнула к её волосам, освобождая прядь, и локоны водопадом рассыпались по плечам. Она сделала шаг назад, но уперлась в калитку.
— Господин Мужун, — выговорила она, — будьте так любезны держаться приличий. У меня есть жених.
Его глаза блеснули, и он, словно не услышав, повёл её в сторону машины. Лишь у самой двери она очнулась и попыталась вырваться, но он, перехватив движение, притянул её к себе и, обняв за талию, усадил в салон. Машина бесшумно тронулась.
— Куда вы меня везёте? — спросила она.
Он не ответил. Молодой человек держал её ладонь, но большего себе не позволял.
Ехали они долго. Когда машина остановилась, слуга открыл дверь, Мужун Цинъи вышел первым, а затем протянул ей руку. Сусу сидела неподвижно, словно каменная статуя, но в конце концов поддалась и вышла. Их окружали высокие деревья, а за ними, в глубине, виднелось западное здание с колоннами.
— Хочу подарить тебе одну вещь, — сказал он и повёл её по каменной дорожке вглубь сада.
— Свет! — приказал он.
И в ту же секунду зажглись десятки огней. Перед Сусу раскинулось бескрайнее озеро, сплошь покрытое лотосами. Лампы вдоль берегов тянулись, словно ожерелье из жемчуга. Лёгкий ветер шевелил изумрудные листья, а среди них розовели спокойные, стройные цветы, как девушки в отражении лунного света.
— Красиво? — спросил он. — Здесь вода из горячего источника, поэтому и в октябре цветы стоят в полном великолепии.
— Красиво, — тихо сказала она, и в её улыбке мелькнула ямочка.
Он посмотрел ей в лицо:
— Как твоё имя?
— Жэнь Сусу.
— Сусу… чистые одежды и чистое сердце, — повторил он. — Прекрасное имя.
Он коснулся её подбородка, и его взгляд стал серьёзным:
— Ты не понимаешь моих чувств?
— Господин, я… — начала она, но он вдруг поцеловал её. Воздух вышел из груди, голова опустела. Сусу рванулась, ударила его по лицу, и он отпустил.
— Значит, я настолько тебе неприятен, — с кривой усмешкой сказал он.
— Я хочу домой.
— Хорошо. Я велю отвезти тебя.
В машине она заметила на запястьях красные следы. Свет фонарей за окном мелькал, как падающие звёзды, и страх, вместо того чтобы рассеяться, становился всё острее.
К десяти утра в особняке лишь начали показываться слуги. У бассейна, обрамлённого каменными плитами, пышно цвели хризантемы; для них соорудили специальный цветочный навес, так что взору открывалась сплошная россыпь алых, пурпурных, золотистых оттенков, соперничающих между собой в красоте. Цветы тянулись, словно тканое полотно, а утреннее солнце обливало их мягким золотым светом, отчего вся клумба походила на ниспадающий водопад из пятицветного шёлка. Зрелище было завораживающим.
Стол для завтрака накрыли прямо перед цветочной аркой. Как и всегда, готовкой занимался повар, обученный европейской кухне. За столом сидели трое; изредка слышался лёгкий звон, когда соприкасались нож и вилка, но вскоре снова наступала тишина, в которой можно было отчётливо разобрать даже плеск воды в фонтане на другом конце двора.
В этот момент издалека, по коридору, донёсся звук шагов в кожаных туфлях. Ли Боцзэ поднял голову, но ещё не успел увидеть вошедшего, как шаги, достигнув поворота, затихли. Значит, человек прошёл в дом через чёрный ход. Ли невольно улыбнулся и сказал жене:
— Уверен, это третий вернулся.
Цзиньжуй отложила приборы, подняла чашку кофе, пригубила и только тогда произнесла:
— Мама, почему вы не приструните третьего? Его люди позволяют ему вести себя как попало. Посмотрите, как он тайком прокрадывается. Если отец увидит, опять рассердится.
