Смысл её слов был предельно ясен. Она хотела держаться на расстоянии. В глубине души ей казалось, что, зная его вспыльчивый нрав, он непременно сейчас вспыхнет, но Мужун Цинъи только усмехнулся:
— В такой праздник какие могут быть дела? Я съезжу и посмотрю, чего у тебя не хватает, велю всё доставить.
Госпожа Мужун, услышав это, почувствовала облегчение и мягко добавила:
— Верно говорит. Ведь изначально этот дом был куплен для вас двоих, когда собирались создать семью. Я сама одобряла, чтобы молодые жили отдельно, но годы идут, и мне приятно видеть вас каждый день рядом, потому и не торопила с переездом. Это скорее моя слабость. А для вас, молодых, свобода дороже. Тем более, отсюда до Шуанцяо рукой подать, дорога удобная.
Сусу, уловив в её голосе скрытый намёк, испытала неловкость. Она всегда относилась к свекрови с уважением, и, чувствуя за словами искреннее участие, не могла возражать. Так как она вела себя обычно спокойно и отрешённо, слуги невольно относились ко многому проще.
Они с Мужун Цинъи поехали вместе, и прислуга в их доме оказалась в суматохе. Никто не ожидал хозяев. Дом был ухожен и обставлен со вкусом. Сусу переоделась и спустилась вниз. Она взяла первую попавшуюся книгу и устроилась читать. Цинъи прошёлся по комнатам и сказал:
— Здесь очень тихо.
Он окинул взглядом убранство и вдруг заметил:
— Этот ковёр стоит сменить, он не сочетается со шторами. Хотя… может, лучше поменять сами шторы? Как ты думаешь, заменить ковёр или всё же шторы?
Она хотела сначала промолчать, но не смогла. Тем более он смотрел на неё так пристально, словно это был не мелкий бытовой вопрос, а нечто решающее. Сусу всё же решила не отталкивать его:
— Шторы заменить, наверное, проще.
Он засиял:
— Вот и хорошо. Завтра велю людям привезти новые. И брось читать в полумраке, это портит глаза. Если уж хочешь, включи большой свет.
Слова его были обыденными, но во взгляде мелькнуло ожидание. Сусу вспомнила, как днём она сама первой обратилась к нему, и это уже сделало его счастливым. А теперь он так старательно пытался проявить заботу, словно боялся хоть чем-то обидеть. Сердце её дрогнуло, и она тихо сказала:
— Я не буду читать.
После праздника фонарей дела снова нахлынули. Лэй Шаогун явился рано утром, когда Цинъи ещё не спустился, и дожидался в приёмной. Сусу вошла в садовую калитку, за ней несли ветви цветов для вазы. Увидев её, Лэй Шаогун поспешил встать и поздороваться. Она, как всегда вежливая, ответила:
— Доброе утро. Есть срочное дело? Я пошлю кого-нибудь позвать его.
— Я только что звонил, — ответил он, — третий господин вот-вот спустится.
Последние две недели им приходилось мотаться между двумя домами, что было крайне неудобно, но Цинъи, казалось, не придавал этому значения. Он вышел, увидел Лэя и сказал:
— Долго ждёшь? Потерпи ещё немного, я сейчас.
После этого он подошёл к Сусу, обменялся с ней несколькими словами и лишь затем ушёл.
Лэй заметил его отличное настроение и, воспользовавшись моментом, сказал:
— Третий господин, насчёт госпожи Ван, не хотите ли что-то решить? Она давно не может вас найти и всё время докучает мне.
Цинъи усмехнулся:
— Раз уж так к тебе привязалась — считай, что тебе повезло.
Тот рассмеялся в ответ:
— Благодарю, только не потяну я такого счастья.
Цинъи ушёл на совещание, а Лэй направился в дежурную комнату просматривать бумаги. Он не успел углубиться, как снова позвонила госпожа Ван. Стоило услышать её голос, как у него сразу заболела голова. Он коротко сказал:
— Третьего господина нет.
Ван Цилинь вспыхнула и прикусила губу:
— Значит, он нарочно избегает меня?
— Он занят делами, — холодно ответил Лэй.
Она горько усмехнулась:
— Господин Лэй, не стоит отговаривать меня. В конце концов я сама приглашу третью госпожу на чашку чая.
Обычно мягкий в обращении, он неожиданно для себя вспылил:
— Советую тебе не строить таких планов. Если жаждешь беды — попробуй.
Она надолго замолчала, а потом тихо сказала:
— Так это правда? Значит, верны слухи, что они, как разбитое зеркало, сошлись вновь?
Лэй твёрдо ответил:
— Ты ошибаешься. Они и не расставались, так что какое же это “разбитое зеркало”?
Ван Цилинь холодно усмехнулась и сказала:
— Не стройте из себя чиновника, этими отговорками меня не проведёшь. Все ведь прекрасно знают, что третья госпожа почти два года прозябала в холодном дворце. Что же теперь, господин вспомнил о ней? Посмотрим, надолго ли хватит его милости.
