Мы гнали машину всю ночь, не останавливаясь, и только на рассвете добрались до Учи. Как только колёса коснулись асфальта выделенной трассы, меня охватил страх. Шиян попытался меня успокоить:
— Мы ведь всё обговорили, верно? Если скажем одно и то же, никто не узнает, что мы делали.
Я кивнула, стараясь выровнять дыхание. Машина уже миновала поворот, и впереди в утреннем сумраке засветились фонари на первой стене усадьбы. Пройдя мимо караульного поста, мы сразу увидели дом, залитый светом. Все окна сияли. Значит, случилось нечто серьёзное. Я знала, что это связано с тем, что я не вернулась домой прошлой ночью.
Я едва не расплакалась. Му Шиян мягко похлопал меня по спине и тихо сказал:
— Не бойся. Это бой без пути к отступлению.
Я выпрямилась и сделала глубокий вдох. Наконец машина остановилась у парадного крыльца. Директор Лян сам открыл дверцу, увидел меня и с облегчением выдохнул:
— Молодая госпожа.
Я кивнула, вышла из машины и вместе с Му Шияном вошла в гостиную. Отец стоял там, заложив руки за спину, лицо его было абсолютно неподвижно. За ним — дядя Лэй, директор Ши, секретарь Ю, дед Му, дядя Хэ… Все они смотрели только на нас двоих. Особенно отец. Его взгляд был острым, как нож, будто он хотел вырезать во мне несколько прозрачных отверстий. Я услышала, как Му Шиян тихо произнёс:
— Господин.
Отец вперил в него тяжёлый, почти убийственный взгляд. Я никогда не видела его таким грозным: жилы на лбу вздулись, а в свете лампы он выглядел по-настоящему страшно. Он процедил сквозь зубы:
— Хорошо! Вы — просто замечательная парочка! — и, не отрываясь от Му Шияна, добавил: — Да ты мастер на все руки!
Я вздрогнула. Отец вдруг взревел, словно ударил гром:
— Нань-Нань! Поднимайся со мной!
В панике я поискала глазами поддержку, но дядя Лэй не смел вмешиваться, ведь Му Шиян был его племянником. Дядя Хэ только начал со слова «господин…», как отец злобно взглянул на него, и тот замолчал. Отец повернулся и пошёл наверх, а я нехотя поплелась следом. Искоса посмотрела на Му Шияна, он подбадривающе мне подмигнул.
Войдя в кабинет, отец резко спросил:
— Ну? Где ты пропадала?
— Ну зачем отец с дочерью сразу ссорятся? — раздался за моей спиной мягкий, тягучий голос. — Доктор Чэн говорил, что у вас высокое давление, просил вас не нервничать.
Я обернулась. Это была она. На ней всё то же ципао из тёмно-синей парчи с цветами, а на воротнике сияла брошь с мерцающим сапфиром. Она плавно подошла и всё с той же улыбкой продолжила:
— Молодая госпожа вернулась.
Отец мгновенно нахмурился:
— Почему ты входишь без стука? Не знаешь правил?
Она чуть скривилась, перевела взгляд на меня и так же с улыбкой протянула:
— Нань-Нань, как тебе гулялось? Настолько, что забыла дорогу домой? С мужчиной целую ночь провела… тц-тц…
Это был удар в спину, да ещё и масло в огонь. Отец метнул в меня взгляд, от которого у меня похолодело внутри, а потом холодно бросил ей:
— Уходи. Моя дочь не твоего ума дело.
Её это задело при всех, особенно при мне. Лицо её налилось злостью, а голос стал острым, как нож:
— Мужун Цинъи, я не из тех, кого можно запугать! Хотела, как лучше, а ты… пёс, что не узнаёт добра!
Отец вспыхнул, но улыбнулся, и эта улыбка была страшнее любых слов. Я знала, что он был на пределе, и вот-вот взорвётся. И действительно, он перешёл на шанхайский диалект:
— Дурында! Не путай и не считай людей за дураков!
— А я что путаю? — упрямо спросила она, избегая его взгляда. — Скажи!
Отец только фыркнул. Она же, набрав наглости, метнула на меня косой взгляд и с ядовитой насмешкой продолжила:
— Конечно, я во всём хуже других: не такая красивая, не такая хитрая, не умею обольщать… но хоть бастарда тебе не вырастила.
Договорить она не успела. Звонкая пощёчина обожгла ей щёку. Лицо женщины моментально распухло. Она стояла ошеломлённая, пока не разрыдалась. Отец дрожал от ярости:
— Убирайся! Чтобы я тебя больше не видел! Ещё раз услышу подобное — сдеру кожу с тебя и с твоего теннисного тренера!
Она задрожала и замолчала. Я впервые видела отца таким страшным, и от её слов в голове у меня зазвенело: она… про мою мать… Нет! Всё было не так! Там скрывалась правда, о которой я не знала.
Она вышла, громко хлопнув дверью, отчего я вздрогнула. Отец, не раздумывая, схватил со стола линейку:
— Сегодня я тебя убью, безмозглое создание!
